Возвращение Легенды

Кучеренко Владимир Александрович

Дальше он произнести ничего не успел, так как получил вырванной с «корнями» дверью «Дэу Матиза» по башке и, с очумевшими глазами, медленно осел наземь.

Хилый вовремя смекнул, на чьей стороне сила. Пришлось гоняться. Его вырубил метрах в пятидесяти и за ногу притащил обратно к месту аварии.

С криком: «А-а! Убивают!» – размалеванная девица покинула салон «подбитого танка» и впилась поломанным маникюром мне в лицо. Отработанным движением за патлы зашвырнул истеричку обратно и кроссовер. Там она обо что-то

стукнулась и заткнулась.

Водитель очнулся, издал стон и впился в меня уничтожающим взглядом.

– Зря вы так. Могли бы мирно разойтись, – вздохнул я.

Ответом мне послужило проклятье, составленное из слов русского семиэтажного фольклора. Если перевести на нормальный язык, содержание было примерно такое: «Милостливый государь, вы даже не представляете, с кем повздорили. В моей власти заставить вас и эту прекрасную леди поглощать физиологические отходы организма. И я это непременно вам устрою. Но сначала группа энтузиастов попытается с вашей помощью изобрести новый нестандартный способ размножения. Затем послужите в качестве спортивного снаряда в боксерском зале. Потом вам снова доставят сексуальное удовлетворение, накормят тем, что было обещано вначале. Только после всего этого перепишете завещание на чужого дядю, и вас не больно убьют».

Вероятно воодушевленный красноречием соратника тощий пассажир тоже пришел в себя, тут же подключился к разговору и внес от себя пару деловых советов по поводу расправы над нами.

Посмотрел на Люду: голову вжала в плечи, всхлипы участились, началась истерика. Похоже, и ее такое заманчивое предложение не прельщает. Значит, придется вежливо отказаться…

…Окончил я рихтовку двери «Матизика» о тела невиновных участников дорожного движения, лишь когда те перестали шевелиться.

Гады, это ж надо было меня так вывести из себя.

Стараясь не наступать в лужи крови, присел и пощупал пульс на шеях мужиков.

– Фух, жить будут! – успокоился я и начал разворачиваться, чтобы посмотреть, как себя чувствует Мила.

Не успел – резкий толчок в левое плечо опрокинул меня. Больно-то как! Оперся на здоровую руку, поднялся. Второй выстрел был точнее – теперь мне продырявили бок. На пару сантиметров выше, и попали бы в сердце.

Упал на спину между избитыми хамами. Эх, все-таки замарался в крови. И в своей, и в чужой. «Кто же палит?» – размышлял я, любуясь звездным небом.

Послышались шаги, в зоне обзора показалась размалеванная девица с огромным пистолетом в руках. А-а, понятно.

– Что, козел, теперь ты не такой крутой? – спросила она, не сводя с меня мушку. Потом вытерла сопли и приказала: – Молись!

Очень близко, гнида, точно не промахнется.

«Прости и прощай, Людочка! И здравствуй, Торн, твой верный сын идет к тебе!» – мелькнули последние мысли.

Но меня спас рояль в кустах! Точнее девушка, играющая на этом замечательном

музыкальном инструменте во французском ресторане «Марсель».

Моя стопятидесятикилограммовая крошка с воинственным кличем, которому позавидовали бы даже тролли, заехала бейсбольной битой дурочке по башке. Милочка честно вложила в удар всю свою мощь. Эх, ей бы кузнечный молот! Впрочем, в будущем об этом можно подумать!

Как у девицы не оторвалась голова – до сих пор удивляюсь. Но выстрелить стерва все же успела – в затылок водителю. Наверное, чтобы не в одиночку раскидывать мозги по асфальту (все-таки череп ее раскололся).

– Базик, ты как? – ласковым голоском поинтересовалась Люда, словно только что и не она издавала бешеный рев амазонки.

Попытался самостоятельно подняться – получилось! Повезло, что оба ранения навылет.

– Немедленно исчезаем отсюда! ДПС вызывать не будем, – схватил я оранжевую дверцу и поковылял к нашему автомобильчику. Хорошо, что он на ходу, не заглох даже.

– Ага, – все поняла Людочка, обогнала меня и открыла багажник «Матиза».

– Не влезет. В руках подержу, – подумал я, будто Люси пытается засунуть туда оторванную часть машины.

– Я аптечку ищу. Где же она? А вот! Давай перевяжу!

– Некогда. Жми на газ, на ходу перебинтуюсь!

– Сейчас. – Люси вдруг вернулась к трупу девицы, зажала в ее руке валявшийся пистолет и… пристрелила щуплого!

– Ты чего?! – опешил я.

– Он же свидетель, – оправдалась Люси.

– Ну ты даешь! Беги назад!

– Еще секунду, – попросила Мила и, ловко орудуя плоскогубцами (вот почему гремели инструменты, когда она рылась в заду «Матиза»), оторвала дохлой девице ногти.

– Людочка, ты меня пугаешь! Хватит над мертвыми издеваться!

– Худшей мукой для нее в аду будет созерцать свой новый маникюр. Вернее, его отсутствие, – объяснила свой поступок довольная Мила, прыгнула за руль и рванула с места. – Это ей за то, что хотела тебя убить. А худого – за то, что обзывался.

– Да, вот уж действительно, язык мой – враг мой, – сглотнул я.

– Они не знали этой поговорки.

– Не завидую тем, кто посмеет обидеть твоих детей.

– Наших детей, Базик!

– Да, крошка, конечно!

Надо же, как меняется человек в экстремальных условиях.

С минуту ехали молча.

– Людочка, а позволь поинтересоваться, откуда у тебя эта дубина?

– Бита, что ли?

– Она самая.

– Да я через неделю после того, как машину купила, пробила колесо.

– И?

– Выяснила, что у меня нет ни домкрата, ни ключей. Отправилась в автомагазин, попросила продать все, что может пригодиться в пути. Сама я не соображала, а веселые продавцы укомплектовали по полной программе. У меня даже спиннинг есть складной и палатка. Хотела выбросить, да все руки не доходят.