Возвращение ликвидатора. Новые игры 2

Останин Виталий Сергеевич

Но, в отличие от нее, я работаю только руками. Почти бокс и все на средней дистанции. Удары такие жесткие, что даже от блоков одноклассница морщится — больно! Понемногу отступает, готовит ловушку. Которую я, кстати, не вижу.

Зато ощущаю. Лбом. Заблокировав мой последний удар, девушка немыслимым образом изгибается в пояснице, отправив левую ногу назад и через свою голову мне прямо в бестолковку.

Экая экзотика, однако! Что-то из ушу? Типа, «полуночный скорпион в прыжке жалит летящего орла под хвост»? Не сильно-то и больно, кстати. Да

и не пробить таким скорпионьим ударом черепушку. Нет у приема ни веса, ни инерции нормальной. Показуха голимая!

Но, с точки зрения оговоренных условий нашего поединка, удар. Второй, мною пропущенный. Княжна, похоже, пересмотрела свое мнение относительно моих боевых навыков, и решила выиграть по очкам.

Она посылает мне легкую улыбочку и двигает вверх-вниз бровками. Мол, ну что? Не ожидал?

— Красава! — искренне сообщаю я.

Смотреть на то, как она двигается, это настоящее эстетическое удовольствие. Но с танцами надо уже заканчивать. Меня уже начинает подводить дыхалка, в то время, как моя противница свежа и весела. Ну, она-то тренированный боец, с детства бегающая кроссы, а я в этом не так чтобы хорош. Мутация мутацией, а развитие своего тела — путь долгий и тяжелый.

Поэтому немного жульничаю. Ну, не в полной мере. Иду в клинч, блокируя ее удары, вынуждаю девушку отступить, а потом и вовсе навязываю борьбу. Некоторое время ей удается этого избежать, но в конечном итоге мы все равно падаем на бетонный пол.

И вот тут скорость, длинные ноги и все остальное, что делало княжну такой опасной противницей, сходит на нет. Веса во мне чуточку, но больше, но главное — я не визжу, когда меня лапают.

— Пичуга! — задушено шипит она. — Ты что вытворяешь?

Зря она это. Отвлеклась от боя на долю секунды, получите и распишитесь. Захват, переход на болевой и в мою копилку падает второе очко. Ну а то, что мои потные ладошки пару раз в процессе прошлись по девичьей попке, это, считай случайность.

Наташа поднимается яростная и красная, как помидор.

— Так нельзя! — кричит.

Ага, а сразу после объявления условий боя в ухо бить можно?

— Почему? — с туповатым выражением на лице спрашиваю.

Ну, давай. Скажи. Что-нибудь такое девчачье, мол, в бою за сиськи хватать не по правилам. И задницу лапать.

— Потому!

Она, естественно, ничего не поясняет. Вместо этого бросается в атаку. Но злость и стыд плохие помощники в бою. Да вообще везде, если подумать. Удары девушки становятся более импульсивными, менее техничными. И, можно сказать, что мне не составляет труда их отбивать. А обозначая готовность к переходу в партер, заставляю ее всякий раз прерывать серию и отступать.

Теперь она меня боится. Глупо, но это так. Прикосновения мальчишки, в которых, к слову, вообще никакого эротического подтекста не было, превращает княжну из тренированного бойца в кисейную барышню. Что приводит к закономерному финалу менее через минуту.

Причем, попадается она на не бог весть какой сложный трюк. Пропускает

подсечку в момент нанесения своего любимого мае-гери. И с обиженным личиком трет попку, в то время, как я стою над ней и протягиваю руку.

— Отличный спарринг, Наташ!

Сказал я это совершенно искренне. Одноклассница сражалась здорово. Продемонстрировала выучку, технику, выносливость — последнее, кстати, важное качество, обычно псионы такими вещами пренебрегают. Но вот с контролем — беда. С другой стороны, чего ждать от девушки, воспитанной в социуме, который изо всех сил косплеит девятнадцатый век?

— Да пошел ты! — сначала ответила она. На эмоциях, все еще переживая поражение недавнему школьному аутсайдеру. Но быстро взяла себя в руки, и добавила. — Ты неплохо дерешься. Кто тебя учил?

И тут я решил, что настало время для одного вопросика, который меня мучил почти с начала поединка. Но в лоб его задавать было нельзя, поэтому я издалека зашел.

— Я же с Ланских. — дернул плечом, как поступают все подростки, когда им приходится говорить о чем-то неприятном. — Ну, отец, в смысле. До того, как его из рода изгнали.

— Серьезно?

Конечно, она этим даже не думала интересоваться. В отношении планктона, который плещется где-то там, на дне мирового океана — вот еще! И тут вдруг такое признание — я так-то княжеских кровей, прикинь!

— Ага. Но какие-то связи остались…

Заливал, конечно, как дышал. Все мои отношения с Ланскими, это их попытка отжать отель Духанова. Нагло и цинично. Но для рассказа девушке такое не пойдет. И тогда на помощь приходят таинственные встречи со старыми соратниками отца, которые, видя плачевное состояние дел сына их друга, начинают его тренировать. Скрытно от всех, конечно же! Но, главным образом, в тайне от главы клана. Ибо…

Тут я замолчал, выдержав многозначительную паузу. Которую одноклассница заполнила сама. Не вслух, а просто достроив что-то там у себя в голове, в меру отпущенного воображения.

— Так вот почему мне твоя школа показалась знакомой! — воскликнула она. — Тебя что, тоже сам Вадим Николаевич тренировал?

А вот и ответ. Жив еще, курилка. Ну, если это тот самый Вадим Николаевич. И даже детишек тренирует. Не только, причем, в своем клане. Оказывает услуги и для союзников.

— Не, ты чё? — отмахнулся я. — Где я, и где Вадим Николаевич! Но техники его. Я тоже у тебя заметил. А ты что, прямо вот с ним занималась?

Не хватало еще несуществующими знакомствами хвастать! Но «с ним» я произнес так, будто говорил об аватаре божества. И почти услышал, как захрустел ломающийся между нами лед. У нас появился общий знакомый, и этого оказалось достаточным, чтобы меня перевели из категории докучливых насекомых в список людей, с которыми можно вести дела.

— Раньше с ним, да. Они с отцом старые друзья, так что, по его просьбе Вадим Николаевич занимался. Года три, потом уже его ученики.

Ого, а Вадим-то у нас шифу заделался! Ученики! Какая милота!