Возвращение не предусмотрено
Шрифт:
– Где файл? – спросил Колин и, взяв со стола стакан с мятным чаем, сделал глоток. Он все ещё не оправился от недавней простуды.
– Я уже переслал его к вам – на устройство.
– Ах, на устройство. – Колин кивнул, пододвигая к себе компактный приемник, на котором он делал почти всю свою управленческую работу.
– Мне выйти, сэр? – слегка склонившись спросил Шульц.
– Что? Нет, не нужно. Он без аудиозаписи.
Старые кодировочные программы развернули послание, и Дзефирелли начал читать:
«Здравствуй, дорогой
Просто подтверди место, где ты единственный раз наследил».
– Уф! Даже в жар бросило! – произнес Колин, дочитав письмо до конца. Затем снова отпил лечебного чая и поскреб затылок.
Ну конечно, наследил он на одной из явочных квартир в Лидсбурге. Уходить пришлось спешно, и на полу осталось несколько одноразовых, тоньше листа бумаги, чипов. И на каждом донесения, уже не имевшие на тот момент никакого статуса секретности.
В тот же день Колин сменил свой личный код, а старый, конечно, попал к тому, кому перестал нравиться климат. Прежде нравился, а теперь нет. Полковник Гумай Эренвой – человек недюжинных способностей, по крупицам построивший мощную агентурную сеть и теперь, по правилам разведок всех времен и народов, ожидавший списания на пенсионную прогулку в одну сторону.
Работай он где-нибудь в аппарате УРУ, ему бы подарили домик в одной из отдаленных жилых зон и он спокойно доживал бы свой век.
Однако переправлять в Урайю «пенсионера», начиненного секретной информацией, было делом хлопотным. Для решения этой проблемы существовали и более простые способы.
Как человек неглупый, Эренвой понимал, что лучше иметь дело с «нейтральным» Дзефирелли, досье которого – в этом Колин не сомневался – урайский резидент знал наизусть. Выйди он на контакт с примарскими агентами, его бы, конечно, приняли с распростертыми объятиями, но, выжав как лимон, так же спокойно и пристрелили бы. Ведь он ураец, а какое доверие к урайцу?
Дзефирелли тоже был небескорыстен, и именно поэтому в письме к нему упоминалось «вкусненькое». Зная допуск Эренвоя, Колин мог не сомневаться, что тот прихватит что-то ценное.
Ну и потом, с помощью полковника можно было преуспеть в демонтировании системы урайской агентуры. Кому, как не её архитектору, лучше других было известно о её слабых местах.
– Что ж, очень хорошо, – мысленно подведя итог, произнес Дзефирелли и начал сочинять ответ.
«Холод зависит от сезона. Рано или поздно зима все равно приходит – ты знал об этом.
Можешь навестить нас в любое удобное для тебя время в известном тебе месте».
Зашифровав письмо прежним старым кодом, Дзефирелли отправил его по указанному маршруту. Затем повернулся к Шульцу:
– Где у нас Искандер? Чем он занимается?
– Сидит в норе на Дижанейро.
– В Лидсбурге?
– Да, сэр.
Дзефирелли потрогал стакан с остывшим чаем, поднялся со стула и, запахнувшись в халат, подошел к овальному иллюминатору.
Вдалеке, среди россыпи тающих огоньков, все отчетливее выделялось голубоватое пятно. Это был очередной транспорт– носитель, на который должны были перегрузить штабной блок Дзефирелли.
Эту систему придумали примары. Они специально построили две сотни кораблей, которые, меняясь по сугубо засекреченному графику, носили огромный контейнер, выдавая его то за мороженую рыбу, то за сухое топливо или прессованную траву фуфут, используемую для ophcnrnbkemh лекарств.
Впрочем, для своих перемещений эти суда выбирали только незаявленные трассы, поскольку там хозяйничали примары. Официальные же пути контролировались урайцами.
В городах они властвовали в дневное время, а ночью свои контрудары наносили группы примарских боевиков, многие из которых были местными уроженцами, прошедшими подготовку в примарской армии.
48
Утро последнего дня – так определил для себя Гумай Эренвой этот солнечный свет в окне, легкий ветерок, набегавший из решетки кондиционера, и щебет птичек, доносившийся с искусственной настенной панорамы.
«Сегодня они намерены сделать это», – сказал себе полковник и улыбнулся. Он чувствовал себя в форме, а стало быть, мог озадачить молодых коллег.
Вчера он прослушал разговор Лео Маленкова с Зигмундом Фарбиндером. Некогда его ученики, и помощники, теперь они готовились стать могильщиками своего шефа.
Едва ли инициатива вызова Зига с Онслейма на Дижанейро принадлежала руководству. Скорее, это сделал Лео. Он уже был фактическим преемником Эренвоя, а значит, мог отдавать приказы. Поддержка товарища требовалась ему, чтобы отдать распоряжение о точном часе уничтожения резидента. Хоть Маленков и не показывал виду, в одиночку принять такое решение ему было трудно.
«Что ж, спасибо и на этом, – сказал себе Эренвой. – Мог бы обойтись и безсантиментов».
Полковник поднялся с постели, надел спортивный костюм и пятнадцать минут разминался на бегущей дорожке.
Затем принял душ, почистил зубы и, с аппетитом позавтракав, спустился вниз, где его уже ждала машина с шофером.
– Доброго вам утра, сэр! – радостно произнес Клаус, придерживая дверь.
– И тебе того же, дружище, – ответил Эренвой, опускаясь на кожаные подушки сидений.
«Наверное, один лишь Клаус искренне привязан ко мне», – подумал полковник, мельком оглядывая охраняемую территорию жилого корпуса. Здесь жили только сотрудники компании «Слоу Энд», под вывеской которой функционировала резидентура Урайского разведывательного управления.