Возвращение Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
– Пожалуйста, мистер Холмс.
– Если мне правильно сказали, вы назначили пять тысяч фунтов тому, кто укажет вам, где находится ваш сын.
– Совершенно верно.
– И еще тысячу тому, кто назовет лицо или же лиц, которые держат его взаперти.
– Совершенно верно.
– Тут, конечно, подразумеваются не только похитители, но и те, кто замыслил похищение.
– Да, да! – нетерпеливо воскликнул герцог. – Если вы разгадаете эту тайну, мистер Шерлок Холмс, вам не придется жаловаться на мою скупость.
Мой друг жадно потер руки, что удивило меня, так как до
– Это у вас чековая книжка на столе? – спросил он. – Попрошу вашу светлость выписать мне чек на шесть тысяч фунтов! Переводный чек в то отделение банка на Оксфорд-стрит, где у меня открыт текущий счет.
Герцог выпрямился в кресле и смерил моего друга ледяным взглядом.
– Вы шутите, мистер Холмс? Подходящая ли это тема для острот!
– Что вы, ваша светлость! Я серьезен, как никогда.
– Что же это значит?
– Это значит, что я получу вознаграждение по заслугам. Мне известно, где находится ваш сын, и я знаю людей – вернее, человека, который держит его у себя.
Рыжая борода герцога словно вспыхнула огнем на мертвенной бледности его лица.
– Где мой сын? – еле выговорил он.
– В гостинице «Боевой петух», в двух милях от ворот вашего парка. По крайней мере, там он был вчера.
Герцог откинулся на спинку кресла.
– Кого вы обвиняете?
Ответ Шерлока Холмса поразил меня. Он стремительно шагнул вперед и коснулся рукой плеча герцога:
– Я обвиняю вас. А теперь, ваша светлость, будьте добры выдать мне чек на шесть тысяч фунтов.
Мне никогда не забыть, как герцог вскочил с кресла и судорожно взмахнул руками, точно стараясь удержаться на краю пропасти. Потом, нечеловеческим усилием воли призвав на помощь свою аристократическую выдержку, он снова сел к столу и закрыл лицо руками. Прошла минута, другая…
– Что вам, собственно, известно? – спросил несчастный, не поднимая головы.
– Я видел вас вместе с ним вчера вечером.
– Кто еще знает об этом, кроме вашего друга?
– Я никому ничего не говорил.
Трясущимися пальцами герцог взял перо и открыл чековую книжку.
– Я не нарушу своего слова, мистер Холмс. Вы получите обещанный чек, хотя эти деньги пойдут в уплату за вести, которые ничего, кроме горя, мне не принесли. Но мог ли я думать, обещая вознаграждение, что события примут такой оборот! Впрочем, надеюсь, и вы, мистер Холмс, и ваш друг – люди благоразумные?
– Я не понимаю, что вы хотите этим сказать, ваша светлость.
– Хорошо, будем говорить начистоту, мистер Холмс. Если подробности этого дела никому, кроме вас двоих, не известны, дальнейшего хода ему можно не давать. Я должен вам двенадцать тысяч фунтов, не правда ли?
Но Холмс улыбнулся и покачал головой:
– Увы, ваша светлость! Все это не так легко уладить, как может показаться с первого взгляда. Кто-то должен нести ответ за убийство учителя.
– Но Джеймс тут ни при чем! Нельзя перекладывать всю вину на него. Убийство – дело рук этого зверя, этого негодяя, услугами которого он имел несчастье воспользоваться.
– А я держусь того взгляда, ваша светлость, что, когда человек стал на путь преступления, он должен нести моральную ответственность за все последствия своего поступка.
– Моральную – да. Но не заставляйте его отвечать перед лицом закона! Человека нельзя осуждать за убийство, при котором он даже не присутствовал, за убийство, которое возмутило его не меньше, чем вас. Услышав о нем, он не вынес угрызений совести и сразу во всем мне признался. Потом, не теряя ни минуты, порвал с убийцей. Мистер Холмс, спасите его, спасите! Умоляю вас, спасите его!
Куда девалась аристократическая сдержанность герцога! Этот вельможа метался по кабинету с искаженным лицом, судорожно взмахивая руками. Наконец он овладел собой, снова сел к столу и сказал:
– Я ценю, что вы пришли ко мне к первому. Давайте, по крайней мере, обсудим, какие надо принять меры, чтобы уберечь меня от позора.
– Давайте, – сказал Холмс. – Но тогда, ваша светлость, нам надо быть откровенными друг с другом до конца. Я сделаю все, что в моих силах, если буду знать точно обстоятельства этого дела. Насколько мне удалось понять, ваши слова относились к мистеру Джеймсу Уайлдеру, – следовательно, вы утверждаете, что убийца не он?
– Да, убийце удалось скрыться.
Холмс сдержанно улыбнулся:
– Ваша светлость, видимо, не осведомлены о моих скромных заслугах в этой области, иначе вы не подумали бы, что от меня так легко скрыться. Вчера, в одиннадцать часов вечера, мистер Рюбен Хейз арестован в Честерфилде по моему указанию. Начальник тамошней полиции известил меня об этом сегодня утром. Я получил его телеграмму перед тем, как уйти из школы.
Герцог откинулся на спинку кресла и в изумлении воззрился на моего друга.
– Есть ли пределы вашим возможностям, мистер Холмс! – воскликнул он. – Значит, Рюбен Хейз арестован? Что ж, этому можно только радоваться. Но не отразится ли его арест на судьбе Джеймса?
– Вашего секретаря?
– Нет, сэр, моего сына.
На сей раз удивляться пришлось Холмсу:
– Должен вам сказать, ваша светлость, что ничего подобного я не предполагал. Может быть, вы объясните все подробнее?
– Я ничего не стану скрывать. Вы правы: только полная откровенность, хоть она и мучительна для меня, может облегчить ужасное положение, в которое поставил нас обоих обезумевший от зависти Джеймс. В молодые годы, мистер Холмс, я любил так, как любят только раз в жизни. Я предложил руку любимой женщине, но она отвергла мое предложение, опасаясь, что такой брак испортит мне карьеру. Если б она была жива, я не женился бы ни на ком другом. Но она умерла, оставив мне ребенка, и я лелеял его, заботился о нем в память о ней. Я не мог открыто признать свое отцовство, но мой сын получил самое лучшее образование и, когда вырос, всегда жил при мне. Он случайно узнал мою тайну и с тех пор старался всячески использовать свои сыновние права, держа меня в страхе перед разоблачением. Его присутствие в Холдернесс-холле до некоторой степени было причиной моего разрыва с женой. И, что самое тяжелое, – он с первого же дня возненавидел лютой ненавистью моего маленького сына, моего законного наследника.