Возвращение Сильвертона
Шрифт:
Тем временем Джош потребовал, чтобы посетитель снял пальто, шляпу и ботинки, и усадил его у электрокамина, несмотря на вялые протесты. Вскоре наш гость уже пил горячий грог, закусывая его гамбургером.
– Ну, так как же насчет вездехода, господа? – вновь спросил он, более-менее оттаяв.
– Конечно, у нас есть вездеход. Я сейчас схожу и приведу его. Но вот еще какой момент. – сказал я – Сэр, вы попали в очень неприятные места. Если я или мистер Доувер вдруг увидим что-то необычное, мы все тут же прыгаем обратно в вездеход и уезжаем. Если кто-то из нас что-то прикажет, вы обязаны подчиниться беспрекословно. И последнее: мы вытащим ваш автомобиль только в том случае,
– Эй, а в чем, собственно, дело?! – в голосе гостя прорезались повелительно-истеричные нотки – Во-первых, я не вижу смысла вам беспрекословно подчиняться, я дошел до вашего треклятого Дрентеля без посторонней помощи, в случае чего смогу и убраться отсюда самостоятельно. Я всего лишь прошу у вас выдернуть мою машину из треклятого завала, куда она попала лишь потому, что ваша треклятая снегоочистительная служба, на содержание которой я исправно плачу налоги, не удосужилась его разгрести! Это что, очень сложно?! А во-вторых, что необычного можно увидеть в этих треклятых Лавразаях ночью? Снежного человека? Пришельцев в тарелочке?
– Вурдалаков не хотите? – спросил я серьезно.
– Да что вы мне мозги загружаете? Выдумали бы кое-что поостроумнее. Дракула живет далековато отсюда.
– Мистер, давайте без истерик. Мы не отказались вам помочь. Мы только вас предупредили.
– Ладно… Я принимаю Ваши условия. – напыщенно произнес наш гость, успокоившись. В принципе, его можно было понять. Лавразаи – место уединенное, нецивилизованное. Тут особо не покомандуешь.
…Небольшой шестиколесный вездеход "Сноумобил", которым мы с Джошем владели на паях, деловито урча дизелем, катил вперед по Снежному шоссе. Джош и незнакомец, назвавшийся Питером Дорси, помещались впереди, я сидел на заднем диванчике, нянча в руках холодное фиберглассовое цевье семизарядного дробовика "Моссберг". Машину часто трясло и слегка заносило на снежных заметях. Вскоре относительно хорошая дорога вообще закончилась, нас стало нещадно кидать по салону. Пару раз вездеходик заносило, и тогда мотор начинал выть. Я понял, что Джош свернул с шоссе, чтобы срезать угол и поскорее достичь развилки. Из серой мглы в свете фар возникал то покосившийся под многолетним напором господствующих ветров телеграфный столб с обрывками проводов, то – причудливой формы обломок скалы, занесенный снегом. Как мой друг ориентировался – ума не приложу, но вскоре мы опять выехали на шоссе.
Перед нами была та самая развилка. Знака над правым ответвлением не было, видимо, тросик, державший его, перетерся или порвался под сильным ветром. Джош прибавил скорости и свернул направо.
Двигатель опять стал завывать, колеса пробуксовывали в глубоком снегу.
– Где-то здесь…– пробормотал Питер.
И тут нам повезло – снеговая пелена внезапно поредела, а затем неожиданно исчезла совсем, буран кончился. Облака разошлись и рядом с острым пиком горы Клинт засияла полная бледно-серебряная лунища, большие кратеры на ее лике мог бы разглядеть даже близорукий. Впечатление было таково, что вездеход сейчас врежется в ее алюминиево серебрящийся круг. Видимо, у Джоша возникло такое же ощущение, что и у меня, он внезапно и чрезмерно резко затормозил. Сбросив охватившее меня оцепенение, я огляделся. Вокруг нас на много миль простиралось холмистое плато. Справа от нас я увидел полузанесенный снегом, почти превратившийся в невзрачный холмик, лимонного цвета "Мерседес" 600-й модели. Со стороны багажника из снега поднималась струйка дыма – двигатель работал.
– О, а вот и моя машина! Сейчас подцепимся и в момент вытащим! – раздался в повисшей тишине бодрый тенорок мистера
– Погодите, сэр. Мне кажется, задняя дверь приоткрыта. – охладил я его пыл – Сейчас узнаю, в чем дело.
Я выскочил на снег и подбежал к машине бедняги Питера.
Внутри было пусто…
Работала печка, приемник играл похоронный марш Шопена. И тут я почувствовал такой дикий, первобытный страх, что, не чуя под собой ног, бросился назад, к спасительному "Сноумобилу" и отдышался уже внутри, полулежа на мягком сидении. Почувствовав, что могу говорить, я прохрипел:
– Никого внутри… Уезжаем…
Джош без лишних слов нажал на акселератор, машина пробуксовала всеми шестью колесами, и стала набирать скорость. Но тут Питер рванул ручку двери, и ни слова не говоря, выскочил наружу. Я попытался его удержать, но у меня в руке остался лишь кусок рукава его пальто. Ничего себе прыть!
Джош нехотя затормозил. Я посмотрел назад, не убился ли Питер. Но нет, наш ночной гость был, похоже, в порядке. Разве что извалялся в снегу с ног до головы, да свою щегольскую шляпу – борсалино потерял. Дорси стоял в лунном свете и озирался. Потом как-то деревянно нагнулся, поднял свой головной убор и нахлобучил его.
Я открыл дверцу с ругательством, готовым слететь с языка, но слова застряли у меня в горле… Сперва я услышал шелест снега – кто-то легко, почти не касаясь наста, бежал. Как волк в зимнем лесу… Я оглядывался, вытянув шею, пока, наконец, не заметил в паре десятков метров от нас, но не со стороны машины Питера, силуэт бегущей женщины. Она была в легком пальто и меховом боа вокруг шеи, простоволосая. Ее длинные светлые волосы трепал ледяной ветер. Лицо женщины я не смог разглядеть, луна светила ей в спину. До нас долетел ее крик:
– Питер! Ну, наконец-то, ты пришел! Мы с Лиззи пошли уже искать тебя. Иди сюда, если б ты знал, как я замерзла!
Я никак не мог понять, что же не так с этой женщиной – мы с Джошем видели ее вполне отчетливо, она уже была от нас в каких-нибудь восьми метрах. Наконец, меня осенило, и я заорал:
– Мистер Дорси, если Вам дорога жизнь, не подходите к ней, у нее нет тени!!!
Бедняга, сделавший было шаг навстречу женщине, отпрянул назад, пытаясь бежать, но его нога в легком дорогом ботинке (только по асфальту ходить) поехала по насту, женщина в полете настигла нашего ночного визитера и приникла к его шее. Из прокушенной сонной артерии брызнула кровь, Питер и его жена мешком осели на снег в двух метрах от нас… Тень Питера, четкая и синяя, быстро выцвела и пропала.
Мы с Джошем не могли вымолвить ни слова, руки и ноги у нас словно отнялись, как это бывает в дурном сне, когда лежишь на рельсах, не в силах пошевелиться, а на тебя несется локомотив. Мы не могли оторвать взглядов от двух тел, трепещущих на снегу, и от черных больших капель крови, еще секунды назад струившейся в жилах человеческого существа…
Вдруг женщина оторвалась от шеи своего супруга и подняла на нас тяжелый взор. Ее голос теперь был низкий и хриплый:
– Смотри, Питер, вот еще живые люди. Ты же голоден!
Она протянула ко мне руку и поднялась на четвереньки. Меня охватила паника, ноги сделались ватными. В ее глазах не было мысли, это были вообще не человеческие глаза… В темноте они тускло вспыхивали рубиновым. И тут сработал инстинкт, приобретенный мною в армии – руки сами сделали то, что требовалось. Передернув затвор дробомета, я направил дуло двенадцатого калибра в лицо женщины – нелюдя и плавно надавил спуск.
Дробовик оглушительно выстрелил, дернувшись в руках. Звук выстрела привел меня в чувство, но вместе с ним молнией пронеслась мысль: