Возвращение в Мир Смерти
Шрифт:
– Конечно, нет, – с непонятной интонацией проговорила Мета, в то время как Язон и Троу посчитали вопрос чисто риторическим.
– Однако ничто человеческое мне не чуждо! – напомнил Солвиц. – Скажу вам больше, получив в свои руки такое, о чем не мог и мечтать, я ни на йоту не приблизился к пониманию абсолютной истины. И я страдал от этого, как самый обыкновенный и жалкий человечишко. Мне захотелось умереть. Но дьявол расхохотался мне в лицо, напомнив, что теперь я не только бессмертный, но и неубиваемый. Я называю дьяволом иную вселенную, так удобнее и короче. Разве дело в словах?
Тогда я решил вернуться в свой мир, чтобы здесь искать ответы
Это было как озарение. Вы знаете, что в человеческом теле все органы расположены в строго определенных местах, все секреты, ферменты, полуфабрикаты, рабочие жидкости и продукты выделения никогда не смешиваются между собой. В мозгу же такого разделения нет. Представьте себе смесь слюны и фекалий, мочи и крови, пота и желудочного сока. Смесь всего этого сразу – наиболее точная аналогия для понимания человеческой психики. В течение жизни мы сами отравляем себя собственными ядовитыми выделениями. Человек почему-то не отработал системы утилизации умственных отходов, куда как более опасных, чем отходы физиологические. Представляете, как остро ощущал я это всеми своими восемнадцатью органами чувств и огромным мозгом величиной с планету?! Да я просто вынужден был изобрести систему психической ассенизации. Всю мерзость, накопившуюся во мне за тысячи лет, я вывел на поверхность астероида, а здесь, в центре мира, оставил все лучшее, все доброе и прекрасное.
А в промежутке я разместил, так сказать, материальную базу, царство неживых предметов, свои бесчисленные лаборатории и испытательные полигоны, андроидов и механических роботов, а также – кусочек природы, похожей на земную, какой я помню ее по своему детству.
– Вот и все, – подытожил Солвиц после паузы. – Сейчас мы с вами находимся в той части моего мира, где ничего плохого не может произойти по определению. Зато здесь исполняются любые желания и сладкий миг счастья растягивается на долгие годы.
– Но разве в этом цель человеческой жизни?! – агрессивно поинтересовалась Мета.
– Для кого-то – безусловно, – улыбнулся Солвиц своей неповторимой грустной улыбкой. – Для меня – нет. Я здесь просто отдыхаю. Вы – по-моему, тоже. А вообще нет такого понятия «цель человеческой жизни». Цели у всех разные. О моей поговорим чуть позже. А ваша… Вот скажите, часто ли вы задумывались…
– Постойте, постойте! – перебил Язон, боясь, что милая философская беседа сейчас уведет их совсем в другую сторону. – Вы не договорили об этих тварях на поверхности. Они все-таки кто? Специально созданные виды оборонительного оружия или, пардон, фекалии вашего мозга?
– Они и то и то. Одновременно, мой дорогой Язон.
– Допустим. Но тогда у вас концы с концами не сходятся. Оружие создавалось в самом начале для защиты от этого вашего дьявола, а разделение интеллекта произошло много позже, когда вы уже возвращались оттуда – сюда. Я правильно запомнил?
– Да, но вы не учитываете, что все несколько сложнее. Вы как-то все ленитесь вдуматься. А вы попытайтесь! В мире, где число «пи» равняется точно двум, с такой субстанцией, как время, тоже происходят странные вещи. При переходе туда-сюда даже причины и следствия зачастую меняются местами.
– Тогда, пожалуй, и впрямь не стоит совать свой нос во вселенную дьявола!
Эти слова произнес Троу, и все удивились. А он добавил:
– Я отказываюсь заниматься наукой в мире, где нарушены причинно-следственные связи.
– А вот и зря, – спокойно сказал Солвиц. – Настоящий ученый ни от чего отказываться не должен.
Язон усомнился в справедливости и этого чеканного постулата. Опять доктор Солвиц все меньше нравился ему, но все-таки главная задача оставалась прежней – разобраться с этими тварями наверху. И Язон с упорством, достойным лучшего применения, возвращал и возвращал их разговор в нужное русло.
– Значит, вы развели на поверхности астероида всю эту гадость и с нею, словно с лучшим подарком для старых друзей, направились в родные пенаты. Это очень благородный поступок, дорогой мой Тедди!
– Только не надо сейчас иронизировать и говорить о морали! – вскинулся Солвиц. – Во-первых, я действительно не представлял себе – и до сих пор не представляю! – каковы могут быть последствия встречи людей со всей этой, как вы говорите, гадостью. Во-вторых, из элементарной предосторожности я же залил это все водой и заморозил не самым обычным способом. В-третьих, я уже объяснял вам, поначалу моя охрана там, на поверхности, подчинялась мне идеально и лишь потом начала вести себя кое-как.
– Это в какой же момент? – быстро спросил Язон, чувствуя, что именно здесь кроется нечто очень важное.
– Да был такой… – как-то странно замялся Солвиц. – Я подлетел тогда слишком близко к одной звезде…
– К какой именно? – Язон внезапно перехватил инициативу и вел теперь настоящий допрос.
– О боже! Да я не помню, правда, не помню… Я тогда страшно испугался, потому что из растаявшего льда вырвалась очень черная… ну лента не лента, клякса не клякса… в общем, нечто очень черное… я такого и не видел никогда прежде. Оно не слушалось меня абсолютно, оно было совершенно отдельно от меня и умчалось в космос. Лет триста после этого я не приближался ни к одной из звезд. Я действительно боялся. Я, разучившийся бояться навсегда, вновь познал страх. Я не хотел больше будить чудовищ, выращенных в темных недрах моей собственной души, но однажды я понял: они уже разбужены. Точнее, я почувствовал излучение. Поверхность моего астероида начала излучать. Вначале медленно, очень медленно, но процесс сделался необратимым и не управляемым мною. Я должен был взывать о помощи извне.
– Почему же вы не попросили о ней самым обычным способом, то есть простым радиосигналом?
– Я отправлял простые радиосигналы, – ответил Солвиц обессиленно. – Но это там, наверху, превращало их в свое дьявольское излучение. А потом, когда вы уже проявили инициативу, я исхитрился отправить встречную шифровку. Может, кто-то даже сумел понять ее. Я просил о помощи лично вас, Язон.
– И что теперь? – Язон начал осознавать смысл последних откровений Солвица, но пока еще не решался, отказывался поверить в них. – Вы, стало быть, пленник собственных фекалий и, не в силах одолеть их, предлагаете мне разобраться в проблеме. А пока даже не имеете возможности отправить нас обратно? Так получается?
– Примерно так, – вздохнул Солвиц.
– А сразу признаться в этом – стыдно было, что ли?
– Да нет, вы бы просто не поняли…
– Не верю, – неожиданно сказала Мета. – Опять не верю.
Солвиц вскинулся как-то обиженно и одновременно зло. Еще секунда – и снова началась бы стрельба, но в этот момент Троу схватился за сердце и, закатив глаза, начал сползать на пол.
– О боже! – воскликнул Солвиц. – Я должен срочно сделать ему инъекцию.
– В чем дело?! – буквально взревел Язон.