Шрифт:
Ищенко Геннадий Владимирович
Возвращение. Часть 2
Аннотация:
Можно ли изменить будущее и предотвратить катастрофу, во многом вызванную природой людей, попав в свое собственное прошлое? На твоей стороне опыт прожитой жизни и знание того, куда пойдет мир без твоего вмешательства и память о всех достижениях человечества. Против будет множество самых разных людей, которые не верят в возможность
Ищенко Геннадий Владимирович
Возвращение. Часть 2
Глава 1
– Значит, так, товарищи!
– начал Юркович, посмотрев на собравшихся в комнате.
– Здесь только те, кому мы доверяем абсолютно. Вы ознакомились со всеми материалами, за исключением научных данных и рекомендаций того, кому мы обязаны этими сведениями. С записями по научно-техническим вопросам работают наши ученые, а по ряду вопросов в ближайшее время будем выходить на союзный уровень. По каждому из таких вопросов разработана своя легенда, поэтому никакого шума это не вызовет. А вот с остальным сложно. Петр Миронович должен возглавить союзное правительство только в восьмидесятом году. Предпринимаются меры к тому, чтобы это произошло раньше, но все равно мы еще долго сможем эффективно влиять на события только на республиканском уровне, да и то не всегда. С засухой семьдесят второго года мы своими силами просто не справимся.
– Как с ней вообще можно справиться?
– удивился один из присутствующих.
– Судя по представленным данным, без закупок зерна за границей все равно не обойтись.
– Не обойтись, - кивнул полковник.
– Но если бедствия нельзя избежать, можно сильно уменьшить его последствия, особенно если у вас есть время. А у нас оно есть. Я человек далекий от сельского хозяйства, но могу сразу навскидку многое предложить. Восточную Сибирь и Дальний Восток засуха почти не затронет, поэтому за несколько лет там можно сильно увеличить площадь пахотных земель. Построить зернохранилища и создать резервы. Давно пора провести отбраковку молочного скота. В конце концов, вообще не проводить сева зерновых в средней полосе, сохранив посевной материал и сэкономив на эксплуатации техники. А людей занять другим. И большинство лесных пожаров можно предотвратить, а леса должно сгореть много. Только кто же нам сейчас позволит не сеять? На международные дела мы тоже влиять не можем. Да и влияние на дела в других республиках очень ограничено. Нам по силам ликвидировать такие личности, как Беленко или Калугин, но, например, предотвратить гибель космонавтов уже очень трудно, не говоря о более масштабных событиях. Автор тетрадей это предвидел и оставил одну рекомендацию. При первом прочтении она мне показалась бредом, но потом я изменил свое мнение. Поэтому уже месяц мы готовим операцию "Уникум". Есть у нас такая деревня Асовец, а в ней живет Масей Казинец. Лет ему уже под восемьдесят, но у деда исключительно ясный ум и прекрасная память. Мы с ним вместе партизанили и очень сдружились. С ним был серьезный разговор. Убедить старика оказалось нелегко, с ним пришлось даже Машерову разговаривать.
– Я вас правильно понял, Илья Денисович?
– удивленно спросил мужчина лет шестидесяти.
– Вы своего деда хотите подсунуть Москве, как прорицателя? Но ведь это же чушь, кто поверит?
– Вы поверили?
– спросил Юркович.
– А почему? Ответ очевиден: вам заблаговременно сообщают то, что человек просто не в силах предугадать. Почему вы думаете, что в Москве кто-то отреагирует иначе? Каким бы человек ни был скептиком, против фактов не попрешь. Кстати, участковым там работает его внук, поэтому его тоже включили в дело. Понятно, что дар у старика прорезался только в последние годы. Сначала мы в этом убедились сами, потом поделились с остальными.
– Ну и заберут вашего деда в Москву, - сказал тот же мужчина.
– Не проговорится, если прижмут?
– Кто же им его отдаст? По результатам наших проверок дар предвидения у Масея работает только в родной деревне. Есть материалы специальной комиссии, которые это подтверждают. Если хотят, пусть сами исследуют этот феномен. В КГБ, по слухам, и не таким занимаются. Пытать старика никто не станет: он и так ничего не скрывает, а попробуют мурыжить... Старик - кремень, и никому ничего не выдаст. Личность очень колоритная: балагур и матерщинник, а наша затея его самого заинтересовала. Да и мы присмотрим, чтобы не было ничего лишнего. Сейчас из райцентра в село строят нормальную дорогу, а в самом селе начали строительство научного центра и общежития. До зимы село будет электрифицировано, а весной в центр завезут оборудование для медиков и физиков. Уже подобраны люди, которые туда поедут изучать деда. Причем делать они это будут на самом деле, поэтому пройдут любую проверку. Мы готовы давать в Москву информацию, а не ее источник. Въезд в село ограничат, а соблюдение режима поручим республиканскому комитету.
– Так вы это протолкнули через Совет министров? Неужели они поверили?
– Кто-то поверил, кто-то, возможно, на своей кухне крутил пальцем у виска, несмотря на достаточно веские доказательства. Главное, что через них все прошло. А теперь его прогнозы и им будут давать. Вот пусть и проверяют.
– А если реальность начнется меняться, и предсказания станут ошибочными?
– Это еще будет нескоро, вряд ли Масей до этого доживет.
– И когда начнем?
– Двадцать шестого апреля следующего года землетрясением будет разрушен Ташкент. А с двадцать девятого марта по восьмое апреля будет проходить двадцать третий съезд партии. Вот на нем Петр Миронович нашего деда Брежневу и подсунет вместе с его предсказанием. Заочно, конечно. Я думаю, что землетрясение такого масштаба будет достаточным подтверждением. А скептики пусть продолжают проверять.
Первого сентября в школу мы пошли втроем. До этого там с нашими документами побывали родители, поэтому мы уже знали, что распределены в восьмой "А". Этим летом закончили строительство и сдали под заселение две большие пятиэтажки, поэтому новичков в школе было много. Классы выстроились на торжественную линейку, и над каждым виднелась табличка с его названием. Мы нашли свой класс, в котором стояли десятка два девчонок и мальчишек и пристроились сзади.
– Новенькие?
– спросила, повернувшись к нам, высокая девочка в очках.
– Я староста класса.
– Как тебя зовут, староста?
– спросил я.
– Или так старостой и кличут?
– Аня Сычевская, - она опять повернула голову.
– А вы кто?
Мы назвались, но и после этого она нас не узнала. Через пару минут в заднюю шеренгу пристроилось сразу шесть человек, из школы толпой вышли учителя, и пожилая, женщина в очках объявила линейку открытой.
– Наша директор, - пояснил мне, стоявший справа от меня мальчишка.
– Зверь хуже классной.
– А где классная?
– спросил я.
– Видишь с правой стороны от нее на несколько ступенек ниже? Ну вон та фигуристая в сером костюме!
Я посмотрел на красивую, стройную женщину лет тридцати, стоявшую рядом с директором. Мне она понравилась.
– Классно выглядит, - сказал я.
– Так она тоже зверь?
– Сам увидишь, - ответил он и отвернулся.
Линейка прошла стандартно, после нее все толпой повалили в школу. Наш класс оказался на втором этаже в левом крыле школы почти в середине коридора.
– Давайте подождем, когда все сядут, - предложил Сергей, и мы отошли к окну, чтобы не мешать остальным.
– Новенькие?
– раздался за нашей спиной приятный женский голос.
– Да, - ответил я подошедшей классной.
– Здравствуйте. Извините, не знаю, как вас зовут. Вот, стоим и ждем, пока все рассядутся, чтобы не выслушивать крики: "Занято!"