Возвращение
Шрифт:
При виде вставшего с постели наемника Владыка Тирриниэль удовлетворенно кивнул, а маленький Торриэль, доверчиво уцепившийся за его руку, откровенно просиял - за последнее сутки у него накопилось столько вопросов, что они просто готовы были взорвать его лохматую голову. Вот и полуэльфа он видел впервые в жизни. И чужаков вообще, потому что прежде мама не приводила Домой никого, кроме нескольких посвященных в ее тайну Охотников. А тут - сразу девять новых лиц. Из которых шестеро - самые настоящие люди из знаменитого на весь мир Братства, а остальные - истинные Перворожденные, включая Владыку Л'аэртэ и молодого Ланниэля. Причем: первый приходился ему дедом, а второй - почти что кузеном.
Жаль, что мама велела не докучать гостям, иначе он бы уже узнал все-все о том, кто они, откуда, зачем
Тирриниэль перехватил умоляющий взгляд мальчика и, спрятав улыбку, благодушно кивнул: пусть идет, демоненок непоседливый. Видно же, что скоро лопнет от любопытства. Да и с Белкой надо бы поговорить, чтобы длинные ушки этого проныры не услышали лишнего. Чудесный он мальчик. Дивный. Истинный наследник. Подвижный, гибкий, поразительно владеющий своими клинками. Чувствующий Лес и Лабиринт с удивительной точностью. Быстрый, как маленькая молния. Такой же опасный, но пока еще слишком юный, чтобы правильно использовать доставшееся ему от родителей могущество. И его Огонь тоже невероятно хорош. Несмотря на то, что лет малышу всего ничего. Как это получилось, откуда у него ТАКАЯ сила - неведомо. Но уже сейчас видно, что он ни в чем не уступит своим старшим братьям, которые, кстати, до сих пор понятия не имели о прибавлении в семействе Л'аэртэ. Даже Тир. И это, вкупе с искренней радостью от неожиданной встречи, заставляли голову Темного эльфа гудеть от бесконечного множества вопросов ничуть не меньше, чем у маленького Торриэля. Ответить же на них могла только Белка, но она, как ни странно, пока не спешила ему помогать и на целые сутки пропала в недрах Лабиринта, давая гостям возможность привыкнуть к столь ошеломительным новостям.
Получив молчаливое разрешение деда, Тор тут же просиял, порывисто обнял Тиля, от которого не отходил весь долгий день и к которому уже успел проникнуться доверием, а затем, превратившись в маленький вихрь, исчез из виду. А следом за ним от Лабиринта скользнула безмолвная серая тень.
Владыка Л'аэртэ с улыбкой проследил за внуком, а потом так же незаметно вернулся в лес, собираясь еще немного побыть наедине со здешней природой, к которой совершенно неожиданно прикипел душой.
Почти в то же время Стрегон чуть вздрогнул, когда его волосы взъерошил прохладный ветерок и, повинуясь предчувствию, быстро обернулся. А потом наткнулся на две пары одинаково внимательных глаз и вздрогнул снова.
– Привет, - открыто улыбнулся Тор, жадно изучая незнакомого воина.
– Мама сказала, что ты почти поправился и скоро сможешь нагнать остальных. Это недолго, всего пару дней, только надо силы восстановить и все.
"Мама, - машинально повторил Стрегон, рассматривая юного эльфа в ответ.
– Надо же, мама..."
Он оказался поразительно красив, этот странный мальчик, ладно сложен, подтянут. На худеньком теле уже сейчас проступали крепкие мышцы, красноречиво говорящие о том, что с ним хорошо и старательно занимаются. Волосы длинные, иссиня черные, шелковистые. Глаза ясные, чистые, пронзительно зеленые - точно такие же, как у странно разумной хмеры, пристально следящей за каждым движением чужака и готовой защищать кровного брата от любой угрозы. А еще у него были изумительные остренькие ушки, безупречный овал лица и то непередаваемое изящество движений, которым всегда славились бессмертные. Сомнений нет: Тор действительно - истинный Темный. Причем, не простой, а самый что ни на есть маг - отблески Огня Жизни в его глазах уже отчетливо тлели, красноречиво показывая причину изумления Владыки Л'аэртэ и то, что юный эльф уже сейчас ни в чем не уступит своему царственному родичу.
– Ты кто?
– с детской непосредственностью поинтересовался Тор, бесстрашно изучая исхудавшего полукровку. Тот тихо вздохнул, отчего-то жалея, что находится не в лучшей форме, снова подумал о Белке и, наконец, хрипло ответил:
– Меня зовут Стрегон.
– Ты из Братства, да? Из ситта?
– Верно, - кашлянул наемник, неловко поерзав под этим пристальным взглядом, в котором вдруг загорелись алые огоньки.
– А знак у тебя есть? Мама говорит, что вы присвоили его незаслуженно. Что раньше он принадлежал Диким Псам. Это правда? На тебе ИХ знак?
Стрегон снова кашлянул.
– Ну... можно и так сказать.
– Покажи!
– у Тора тут же загорелись глаза, и наемник, будучи не в силах его долго выдерживать, неловко задрал правый рукав.
– Ух ты-ы... еще и красный! Значит, ты Магистр!
Стрегон удивленно поднял голову: откуда знает?!
– Тебе надо много есть, - вдруг убежденно сказал мальчик, одновременно с Хиш наклонив голову.
– После "нектара" всегда так: сперва тощаешь, будто с год не ел, а потом чувствуешь такой же дикий голод. Целого кабана способен одолеть! Потом отсыпаешься по полдня, а когда проснешься, то снова чувствуешь, что совсем не наелся.
Полуэльф мысленно согласился: есть действительно хотелось.
– Пойдем, - неожиданно предложил Тор.
– Там сейчас Крес вернется с охоты, оленя принесет...
– Мр-р, - довольно согласилась Хиш, потеревшись загривком об бедро кровного брата.
– Конечно, поедим, - звонко рассмеялся мальчик, словно услышав ее мысли.
– Только на этот раз рога - мои!
Хмера лукаво прищурилась, показав в улыбке устрашающих размеров клыки, словно говорила: попробуй, догони! Гибко потянулась, а потом вдруг сорвалась с места.
– Хиш!
– возмущенно ахнул Тор, мигом забыв о собеседнике.
– Не смей! Они мои!
– Гр-р!
– МОИ, я сказал! Не трогай!
Кошка только насмешливо хмыкнула.
Мальчик сердито насупился, но потом не выдержал - топнув босой ступней по траве, кинулся вдогонку, настигая умчавшуюся хищницу с поразительной для своего юного возраста скоростью. Стрегон едва рот успел открыть, как эльфенок уже оказался на другом конце поляны, уверенно догнал коварную сестру, вздумавшую испортить ему планы на витые рога гигантского оленя, а затем с разбегу прыгнул, сбивая кошку с ног привычным приемом. Они с рыком и воплями покатились на земле, мигом образовав плотный дерущийся клубок, кубарем слетели к далеким колоннам, до последнего продолжая кусаться и царапаться. Потом вдруг отскочили в разные стороны, ласточками взлетели на мраморные тумбы, придуманные Белкой для тренировок, и грозно уставились друг на друга.
– До победы!
– выкрикнул мальчик, зловеще улыбаясь и сжимая кулаки.
– Гр-р!
– свирепо взревела Хиш, выпуская когти, и неуловимо быстро прыгнула.
– Матерь божья!
– ахнул Лакр, выйдя следом за вожаком из шалаша и увидев, что творится.
– Терг! Брон! Да она ж его в клочья разорвет! Ивер, не стой столбом!..
Но Ивер, выскочивший на крики вместе с остальными, только головой покачал и обреченно опустил самострел: юный эльф двигался так быстро, что он просто не мог выстрелить, не опасаясь его поранить.
Стрегон же со странным выражением уставился на завертевшийся на колоннах сдвоенный вихрь, в котором можно было разглядеть лишь смутно угадывающиеся движения когтистых лап, маленьких рук и мелькание черных волос. Не успеть ему... никак не успеть. Сил совсем нет, голову кружит от каждого неловкого движения, руки всего за пару дней истончились, как ивовые прутики - какой там меч! Себя бы на ногах удержать! А мальчишка уже схватился с молниеносной тварью, ничуть не заботясь о последствиях!
Полуэльф ждал болезненного крика, но его все не было. Опасался увидеть брызнувшую во все стороны кровь, но маленький смерч по-прежнему крутился тугим колесом, даже не думая распадаться. Братья словно окаменели, боясь, что свирепая хищница позабудет об осторожности и полоснет беззащитного пацана когтями, но нет - ничего подобного. Из вихря временами доносилось сдавленное шипение, недовольное урчание, однажды они услышали возмущенный мальчишечий вопль, требующий соблюдения правил поединка. Дернулись было помочь, но их вмешательство не понадобилось: небольшой ураган внезапно замер, словно почувствовав, как что-то изменилось вокруг. Озадаченно качнулся на каменной колонне, смутно заколебался, но потом все-таки опустился на землю. А затем распался на две виновато опустившие головы фигуры, безошибочно понявшие, что несколько увлеклись выяснением отношением и по привычке позволили себе сделать это слишком бурно.