Возвращение
Шрифт:
— Бездна… Таррэн, держись! — Тирриниэль сорвал с ветки опустошенный венец, из которого не так давно выкачали всю магию, и спешно всунул в ладонь сына.
Тот машинально сжал пальцы, и заключенный в венце изумруд моментально засиял. Секунду спустя заметно разогрелся, раскалился, а всего через два удара сердца запылал так неистово, что Тиль выругался и выдернул его обратно. Однако почти сразу выронил, обжегшись, и с растущим страхом посмотрел на сына.
Мать мастеров… да что же это такое?! В его венец легко входит резерв трех высших магов! Трех! А Таррэну хватило пары мгновений, чтобы наполнить его до краев, едва не разрушить и при этом ничуть не убавить своих возможностей! Что за сила в нем вдруг проснулась?! И как он смог стать таким могучим всего за несколько лет, если после возвращения с Алиары этого еще не было?! Неужели из-за Белки?! Или тут примешивается что-то еще? Что-то, отчего сын буквально помертвел и стал каким-то чужим? Неправильным? Если не сказать — одурманенным?
Тиль в панике обшарил глазами неподвижное лицо сына.
«Нет, узы разорваны — Белка действительно его покинула. Даже в мыслях. Но тогда что это? Откуда? Как, в конце концов, мы не заметили этого раньше?! Неужто Эл поэтому решился попробовать с ясенем? Увидел неладное, влез чуть поглубже и едва за голову не схватился?! Но тогда почему не сказал мне сразу? Почему не позвал на помощь?!»
«Тиль! — тут же раздалось в голове темного эльфа напряженное. — Где бы ни был, возвращайся! Ты нужен Таррэну!»
«Я с ним, — потрясенно отозвался владыка Л’аэртэ, торопливо забирая у обездвиженного сына бурлящую и клокочущую силу „Огня“. — Где ты ходишь, мерзавец?! Как посмел бросить его в таком состоянии?!»
«Прости… я больше не смог. Я все-таки не темный. — В голосе Элиара послышалась смертельная усталость. — Все, что я сумел, это попросить ваш ясень забрать излишки и направить их хоть на что-то полезное. Но, как видишь, не помогло: Таррэн как выронил флейту, так в себя и не пришел».
Тирриниэль раздраженно покосился на сиротливо белеющую между корней трубочку из поющей ивы и едва сдержался, чтобы не отшвырнуть ее подальше.
«Почему ты не послал мне зов раньше?!»
«Не мог, — кротко отозвался светлый. — От вашего „Огня“ можно только с ума быстро сойти, но никак не прийти в себя. Как только я понял, что могу загореться прямо там, ушел. А когда сумел переварить, сразу позвал тебя. Как Таррэн?»
«Плохо, — буркнул Тиль, с невыразимым облегчением видя, что аура сына становится прежней. — Но лучше, чем пару минут назад. Где ты?»
«В соседней комнате».
«Прийти сможешь?»
«Нет», — почему-то хмыкнул Элиар.
Тиль нахмурился, уловив в его голосе сарказм, но отвлекаться было недосуг: Таррэн все-таки сумел обуздать свой неистовый «Огонь», очнулся и, глубоко вздохнув, посмотрел на владыку вполне осмысленным взглядом.
Тирриниэль устало улыбнулся.
— Ты как?
— Терпимо. — Изо рта Таррэна выскочил и тут же пропал огненный язычок. — Прости. Я не успел тебя позвать.
— Может, все-таки скажешь, что тут случилось?
— Если бы я сам понимал… Эл, когда пришел, сказал, что с моей аурой что-то не так. Предложил посмотреть. Я согласился. А пока он работал, я решил сыграть для Бел… — Молодой лорд мгновенно помрачнел. — Мне показалось, что это поможет ей услышать и понять. Показалось, что так надо. Но потом Эл что-то затронул…
— Эл?!
— Или я сам… не знаю, еще не разобрался. Просто накатило откуда-то… как лавиной накрыло… и «Огонь» сошел с ума. Я думал, меня разорвет на части, едва успел Эла оттолкнуть и закрыться. Конечно, он иногда прорывался наружу, особенно в последние пару лет, но такого, как сегодня… — Таррэн прислушался к себе и поднял растерянный взгляд. — Отец, что это было? Что со мной происходит?!
Тирриниэль снова нахмурился, однако смог наконец отнять руку от груди сына, на которой остался выжженный, почерневший и осыпающийся пеплом отпечаток ладони.
— Не знаю. Что ты помнишь?
— Все. Даже то видение, в котором Белка… прости. Я не понимаю, как и почему это произошло. — Таррэн опустил глаза на свою правую руку и облегченно вздохнул. — Ее перстень в порядке, изумруд тоже — значит, она жива и хорошо себя чувствует. Насколько далеко, не скажу, но точно жива. И мое второе сердце тоже молчит. Хотя всего пару минут назад я был почти уверен…
— Встать можешь?
Таррэн нагнулся за флейтой, ухватился за ближайший корень, а потом почувствовал, что с ясенем что-то не так, и охнул:
— Когда же он успел… отец!
Тиль, не оборачиваясь, только хмуро кивнул: да, для него неожиданный рост дерева тоже стал загадкой. А когда Таррэн покачнулся, владыка вовремя подхватил сына под локоть, придержал и пристально всмотрелся в его осунувшееся лицо. К счастью, признаков недавнего безумия там не было — просто безмерная усталость, тоска, почти прежнее отчаяние… и слабая надежда на то, что все образуется.
Таррэн больше не походил на живого мертвеца. Его «Огонь» притих. Аура стала почти нормальной. Не совсем, конечно, потому что за такой короткий срок Тиль не смог ее восстановить, но выглядела гораздо лучше, чем несколько минут назад.
— Я живой, — на всякий случай заверил его пришедший в себя сын. — Еще не совсем, но уже почти.
— Вижу. Давай-ка Эла проведаем, а то чует мое сердце, что он неспроста валяется на постели и даже встать не соизволил, чтобы меня поприветствовать.
Молодой лорд отправил побратиму зов, но быстро успокоился: светлый был жив, скалил зубы и, как всегда, был полон ехидства. Однако когда отец и сын переступили порог соседней комнаты, а затем рассмотрели, в каком на самом деле виде находится владыка Золотого леса, у Таррэна непроизвольно вырвалось ругательство. А более сдержанный Тиль укоризненно покачал головой.
— Кажется, этот тип стал таким же ненормальным, как ты.
— Ничего, — упрямо прошептал Элиар, с трудом сидящий, если не сказать — полулежащий в обугленных останках некогда роскошного кресла. — Ему было нужнее… а я и сам почти справился… все ж не полный дурак — в лечении кое-что смыслю…
Владыка Л’аэртэ криво усмехнулся: скромник какой. Если бы не феноменальные способности к целительству, от ушастого не осталось бы даже головешки. Кажется, Элиар слегка преуменьшил грозившую ему опасность и здорово приукрасил свое плачевное состояние. Потому что вместо прежнего красавца эльфа перед ними сидел полуголый, прокопченный до черноты, безжалостно обгоревший… ну почти что труп, у которого на стремительно очищающемся лице блуждала неуместная ухмылка. Кресло под ним сгорело практически полностью. Зеленый ковер превратился в дымящееся пепелище. На стенах до сих пор виднелись лизуны от недавно бушевавшего пламени. А стремительно отрастающие пальцы на руках и ногах наглядно демонстрировали, что совсем недавно светлому пришлось туго.