Возвращение
Шрифт:
Она открыла глаза и улыбнулась, опьянённая ощущением момента.
— Итак, скоро мы расстанемся, один — на Запад, другой — на Восток.
— Да, это так.
— Какой вы несносный.
— Почему?
— Вы спрашиваете, почему! Мне становится грустно и одиноко, когда я подумаю об этом.
— Как по-японски это звучит! К тому же, а кто вы, собственно, для меня?
Она посмотрела на него с обидой:
— Как вы можете так говорить?
— Потому что я такой закоренелый бродяга… Когда живёшь вдали от Японии, то теряешь чувство сентиментальности. Это как в пустыне. В безводной
— Я хотела бы о вас больше узнать. Но не здесь, а в тихом месте. Почему бы нам не поехать ко мне домой?
— Это ресторан, не правда ли? Там, вероятно, будут морские офицеры. Я… — Он покачал головой. — Я не имею ничего против простых солдат, но я не хочу встречаться с профессионалами.
Они вернулись к своему столу. Дождь уже прекратился.
— Поехали, прошу вас. У меня есть отдельная комната, куда обычных посетителей не пускают.
Кёго слегка улыбнулся, а в его глазах заиграли огоньки флирта.
— Я не хотел бы к вам ехать. Даже запах военных вызывает у меня отвращение.
— А как же вы сами?
— У меня определённо нет этого запаха. Я думаю, что сейчас он уже исчез. — Его тон изменился: — Война это самое страшное преступление. В Европе будет ад, когда я туда вернусь, но в Японии будет ещё хуже. Вы должны это осознать, прежде чем вы поедете. И всё это из-за войны, в которой не было необходимости. О боже, война — это ад, даже если вы её выиграете, любая война.
— Вы странный человек.
— Вызывающий отвращение? Да? Предатель?..
— Да. У вас есть семья?
Печальная тень пробежала по его лицу, и он быстро отвернулся. Затем ответил:
— У меня была семья. Жена и дочь.
— Ах, вот как! И где же они?
— В Японии, — ответил он медленно и спокойно, и на этот раз его взгляд не покидал лица Саэко.
— Значит, вы живёте раздельно.
— Сейчас это едва ли выглядит странным. Ведь идёт война. А вы вместе с мужем?
— Нет. — Её лицо озарилось очаровательной улыбкой: — Я живу одна.
— Извините, но я слышал, что вы замужем. Или это только для властей?
— Это только слухи.
— Ну, тогда вы беззаботный человек в этом мире.
— Вы сказали, что у вас есть дочь. Сколько ей лет?
— Двадцать.
— Как её звать?
— Томоко. Давайте об этом сейчас больше не будем говорить. Я думаю, у нас есть поговорить о чём-либо другом.
— Хорошо. Так, значит, у меня дома.
— Нет. Идите со мной туда, куда я иду. Извините, что я это говорю, но виски там лучше, чем у вас в ресторане. Дождь, кажется, перестал.
— Где это место?
— Просто следуйте за мной. Вы заставили меня вспомнить мою жену и дочь. Теперь вы обязаны заставить меня вновь забыть о них.
— Вы говорите очень странно.
УТРО
На улице Тофу[1] (это было странное название для Сингапура, и Саэко не знала, почему её так назвали) находился китайский ресторан «Априкот блоссом вилладж», который в основном посещали сотрудники местных японских фирм. Саэко также была в нём несколько раз. Известный японский журналист Мусэй Токугава обедал здесь во время своей поездки в Сингапур и по возвращении в Японию опубликовал в ежемесячном журнале статью, в которой назвал китайскую кухню этого ресторана лучшей среди всех других, где ему удалось побывать. Кто-то прислал из Японии копию этой статьи в ресторан, и она была повешена на видном месте в рамке и под стеклом.
Саэко всегда кто-нибудь отвозил в этот ресторан, и она не помнила хорошо дорогу, но она знала, что он находится где-то в китайском квартале, в районе, застроенном самыми разнообразными зданиями, где на улице валялись бутылки из-под китайского виски и ребятишки играли тут же, как рои мух, где дома поднимались на три-четыре этажа, и каждый этаж старался обогнать другой в количестве вывешенного на просушку белья. По мере того как их машина продвигалась по мокрым улицам этим вечером, Саэко поняла, что Кёго везёт её куда-то недалеко от ресторана «Априкот блоссом вилладж». Квартал, где они вышли из машины, был похож на другие, и даже запах в них был одинаковый. Из-за затемнения было очень темно, и она могла различить только слабую белизну тротуара.
Кёго постучал в закрытую дверь, кто-то открыл её, и они вошли в помещение, похожее на магазин хозяйственных товаров. Они поднялись два пролёта по деревянной лестнице и через проход в стене на третий этаж соседнего дома. Было очень темно и душно, и им приходилось осторожно выбирать свой путь между лежащими на полу людьми к другому проходу, ведущему на третий этаж следующего соседнего дома. Это помещение напоминало второй этаж ресторана и было разделено коридором на маленькие комнаты, которые были освещены, и, судя по доносящимся стукам костяшек, там играли в маджонг.
Саэко и Кёго поднялись ещё один пролёт лестницы и оказались в ярко освещённом холле, обставленном диванами и столами подобно лобби в западной гостинице. Одетый во всё белое официант вышел им навстречу.
Пока Кёго разговаривал с ним по-английски, Саэко обратила внимание на группу странно молчаливых мужчин, сидящих вокруг большого стола. Низко над столом свисала электрическая лампа, абажур которой был устроен так, что её свет падал только на середину стола и лица людей, сидящих вокруг него, оставляя их спины в тени. Их неподвижный взгляд был прикован к чему-то на столе, но когда один их них что-то сказал тихим голосом, они пришли в движение, протягивая вперёд и назад свои руки с денежными ассигнациями. Интуиция Саэко не обманула её — в середине стола было установлено колесо рулетки, а поверхность длинного стола была разделена на отдельные квадраты с цифрами на них.
— Пошли, — сказал Кёго, увидев, куда она смотрит, и провёл её в другой отдельный кабинет.
— Я своего рода эксперт по рулетке, так как изучал её в хорошем месте. Это создало мне здесь высокую репутацию, поэтому вы можете себя чувствовать в абсолютной безопасности…
Толстые вельветовые шторы свисали там, где должно было быть окно. Но они также не пропускали и воздух, поэтому запах цветов в маленькой вазе на стеклянном столике чувствовался сильнее обычного.
— Это окно выходит на море, и, если через него будет проникать свет, у нас могут быть неприятности.