Возвращение
Шрифт:
– Не знаю, что это с ним? – удивленно сказала Валя, когда мы вновь остались одни.
– Ревнует, наверное, он же мужик! – всерьез ответил я.
– Да, он батьку очень любил… А тот его.
– Не любил, а любит, поэтому и реакция такая.
– Да, я что-то и не думала, что в его возрасте можно думать о чем-то таком, – казалось, женщина была расстроена, но на самом деле она просто очень удивилась реакции сына.
– В войну дети взрослеют рано, – предположил я.
В тот первый день у Вали я вообще никуда не ходил. Та после обеда проводила детей на рыбалку, они ходили куда-то к морю, а мы вновь остались вдвоем.
– Валь, извини, а тебе самой не нужно на работу?
– Я кладовщицей в порту работаю, у меня смены. Сутки работаю, потом сутки отдыхаю.
– Это ты меня извини, свалился тебе как снег на голову.
– А знаешь, как я рада такому снегу? – Валя вновь меня поцеловала, а когда получила от меня ответ, то даже задрожала вся. – Даже не знаю, что на меня нашло. Ты не думай, я не какая-нибудь… – Валя сделала серьезное лицо, – у меня кроме Николая, мужа, никого никогда не было. А тебя утром увидела, ночью-то злая была, словно бес вселился.
– Просто ты по мужу соскучилась, какой он у тебя был?
– Да обычный, – как-то уклончиво ответила женщина, – муж как муж. Взял меня за себя, когда мне только восемнадцать исполнилось, а через год я Катюху родила.
– Ты извини, что я тебе о нем напоминаю.
– Да ничего, я уж забывать стала. Ты меня, наверное, дрянью считаешь, я ведь не по мужу соскучилась, чего уж врать, а… – Валентина замерла на несколько секунд и, выдохнув, продолжила: – По мужику я соскучилась. Как разглядела тебя утром, так просто с ума сошла. Не знаю, первый раз такое со мной.
– Не разочаровалась? – улыбнулся я.
– Ты что? – улыбаясь и смущаясь одновременно, произнесла женщина.
Вот так и жил я у Валентины целую неделю. Козел, ведь не хотел бабу разочаровывать, но все же мне нужно было уходить, ведь я не для этого в Союз вернулся. Было тяжело, признаюсь честно, как-то запала в душу эта первая, после возвращения, встреченная мной женщина. Дождался дня, когда Валя уйдет на работу, да и ушел. Записку оставил, надеюсь, все поймет, не маленькая уже. Написал просто, что у нее же будут проблемы, если я не вернусь, сейчас под суд угодить, «как два пальца об асфальт». Оставил Валентине половину всех денег, у меня их много стало после налета на бандитов. Специально их нычки я не искал, так, собрал лишь, что по карманам лежало. На печке в кухне, возле самой трубы, чемодан стоял, в нем куча всяких документов, то ли «липовые», то ли настоящие, с убитых и обворованных граждан. Вот в этом чемодане деньги и лежали, вперемешку с документами. В ценах я пока еще плаваю, но денег на вид было много, мне хватит. Вот и оставил женщине часть, дети у нее еще малые, пригодятся, если вдруг в ней пролетарская совесть не проснется.
От деревни шел через перелесок, так быстрее до трассы. Еще у Вали, я сбрил волосы под ноль, а еще и усы с бородкой. Они хорошо укрывали лицо, я их давно отрастил, даже документов в Штатах не осталось с чистым лицом, на всех я был с растительностью на лице. Сбрив всю эту поросль, я словно помолодел, наверное, даже Валя бы не сразу узнала меня теперь. Конечно, если меня раздеть и осмотреть, даже не пристально, то все мои «особые приметы» сразу выползут, но, надеюсь, этого не случится. А так да, шрамов у меня столько, что можно гордиться. Даже на роже, уже в Америке появился.
Это было в сорок шестом. Как я и предполагал, сенатор Калифорнии от меня не отставал. Я тогда его родственничка на тот свет отправил, за подставу, тот меня на фронт отправил. Вернувшись почти без руки, я отомстил, вот высокопоставленный родственник и начал пакостить. Хотел меня именно замучить, причем не в тюрьме. Постоянно строил разные козни, точнее, это устраивали разные люди, по его поручению. Убрав троих, наиболее приставучих, я решил тогда, что пора заканчивать и с самим начальником. После убийства тех молокососов я решил больше не рисковать, устраивая несчастные случаи, а просто валить недругов да прятать. Благо с местом для избавления от трупов проблем не возникло, океан-то на что? Так и чистил их семейку, был человек, да пропал. Я же сам еще и в розысках участие принимал, служа в полиции, куда вернулся
С возвращением в полицию Лос-Анджелеса помог тогда сержант Фоули. Сначала взяли вновь в отряд спецназа, но чуть позже я отучился восемь месяцев на специальных курсах и стал детективом. Честно говоря, мне это не нравилось. Вся эта бумажная волокита не по мне. Поэтому попросился обратно в снайперы. К тому времени рука действовала хорошо, не полностью сгибается, но чувствительность не снизилась. Со спецотрядом тоже было не все так гладко. Меня ведь тогда, когда я начал здесь работать впервые, невзлюбили почти все. Еще бы, богатенький дурачок. Тогда вновь проявил себя сержант Фоули. Он убедил начальство, что в нашем участке также нужно держать штатного стрелка, и ведь, что интересно, прокатило. Даже более того, результаты пошли в гору уже через месяц. А что для копов результат? Правильно, сокращение преступности. А нас реально начали бояться в районе. Еще бы, только за два первых месяца службы я убрал четырнадцать бандитов. Двоих, особенно ими горжусь, ликвидировал в тяжелых условиях при захвате заложников. Ребята банки грабили, а я пресек это начинание на корню. А когда стали умирать и главы семейств, бандиты в районе взвыли.
Черт, это не Америка. Уже час топаю по дороге, а ни одной машины не проехало, причем в любом направлении. Да, я так, похоже, долго идти буду. Надо было сразу топать к железной дороге, через лес быстро бы получилось, на автостоп надежды нет. Немного подумав, свернул прямо в поле, что шло по левую руку. Конец мая представлен во всей красе. Зелень повсюду, еще не запыленная, как летом, сочная, красота! Поле оказалось довольно большим, зато пройдя его насквозь, вышел к небольшому перелеску, за которым увидел железнодорожную насыпь. О, вот по ней и пойду. В это время паровозы ходят довольно медленно, даже если не притормозит где-нибудь на повороте, смогу запрыгнуть.
Идя по шпалам, начал осознавать, что затеял весьма утомительное путешествие. Надо было машину во Владике брать. Угнал бы в порту по-тихому и… Ага, забыл, блин, в какой стране нахожусь. Тут машин одна на сто километров, наверное, поймают как пить дать. Нет, будем ждать поезд.
Часам к двум дня я проголодался. Свернув с железнодорожной насыпи, забрался в березовую рощу, что располагалась по обочине. Разведя костер – мне нужно было достаточное количество углей, чтобы испечь картофель, – стал собирать в округе дрова. У Валентины из дома я брать почти ничего не стал, там и так не богато живут, да еще и я бы обобрал. Взял немного картошки, этого добра у нее хватало, хоть и прошлогодняя, мягкая уже, но ничего. Была идея сварить прямо у нее дома, пока собирался, да поторопился уйти, вот и буду теперь запекать в углях. Через час костер прилично прогорел и я, наконец, закинул картоху в угли. Забыл уже, если честно, каково это, вот так сидеть у костра и есть картошечку. Запах по округе пошел такой…
Да, шума машин, кстати, так и не услышал за все время, что нахожусь тут, то ли далеко забрался, то ли просто никто не ездит. Ладно, как и собрался, попробую попасть на поезд, может, повезет? Если кто повезет.
Налопавшись, хотел было отдохнуть, но что-то комарье разлеталось, да еще и мошки местные уж больно кусачие, поэтому собрался и, затушив костерок, двинул по направлению к железке. Сколько придется ждать поезда, даже не представляю, одно точно, куда бы он ни шел, за исключением направления обратно, во Владивосток, я поеду на нем однозначно. Сейчас, идя практически по шпалам, я высматриваю место, где паровоз точно сбросит скорость, тогда и воспользуюсь этим.