Возвращённая
Шрифт:
— О-о-о, — протянул его друг. — Так ты любитель молоденьких?
— Да какого чёрта я с тобой тут препираюсь?! — обиженно воскликнул тот и встал из-за стола.
— Да стой, стой, — рассмеявшись, Эбиро схватил его за рукав. — Не обижайся. Я же просто хочу, чтобы ты понял, что сам не знаешь, на что идёшь.
— Я знаю…
— Нет, не знаешь. Потому что этого давно никто не делал. Помнишь, как Белог пытался вернуть свою дочь? Что из этого вышло? — пристально посмотрел на друга. — Мы потом ещё несколько месяцев разгребали завалы. Я к тому, что если у тебя и получится, то всё может оказаться не таким, каким бы хотелось.
Колдун печально вздохнул:
— Понимаю,
— Любовь, любовь, — глаза парня смотрели на друга насмешливо и в то же время сочувствующе. — Чёрт возьми, дружище, ты взрослый чародей, который в щепки распылить такого, как я, а ведёшь себя, как шестнадцатилетний пацан.
— Эх, я-то надеялся, что хоть ты меня поддержишь.
— Именно этим я и занимаюсь.
— М-да, — с этим Амхиваль всё же ушёл.
Была сильная гроза, когда маг вернулся к себе на маяк. Да, он жил на маяке, а все эти замки, дворцы и башни были для него слишком пафосные. Хотя многие из его знакомых чародеев жили в подобных условиях, создавая себе репутацию либо мага — отшельника, либо злого колдуна. Именно поэтому, Амхиваль и выбрал себе маяк, чтобы не попадать под категорию всех этих сказочных волшебников.
Нога ещё ныла, и он прихрамывал. Всё же восстанавливать кости не так-то просто, но возможно. Как бы скептически маг не относился к проклятью Кости, подготовился и к этому. На ремне был подвешен мешочек с дроблённой человеческой костью. Нет, он никого не убивал, но то, как он это добыл, лучше не знать.
И когда он лишился части своего тела то, пересилив боль, высыпал содержимое мешочка на бедро, приложил руки и зашептал заклинания. Его монотонное бормотание напоминало молитву, а сам он в этой пещере стал похож на аскета. Но вскоре бормотание прекратилось. Амхиваль, с побледневшим лицом, откинулся на спину и облегчённо вздохнул. Он добыл Её.
Дождь лил с невероятной силой, будто боги решили не подпустить мага к своему дому и не дать ему завершить начатое. Но вода не была для него преградой, наоборот, он любил воду, и первой стихией, которая ему подчинилась, была именно она. Поэтому он шёл к маятнику практически сухой, лишь порывы ветра, которые могли сбить любого с ног, иногда сбрызгивали его плащ. Волны ударялись о каменные берега, готовые смыть путника. Море ревело, словно голодный зверь, увидевший свою жертву.
Но всё это не волновало идущего, он был погружён в собственные мысли. Амхиваль никогда не был так близок к своей цели, поэтому, как только вошёл в здание, сразу же ринулся в лабораторию, где всё уже было подготовлено. Он готовил всё заранее каждый раз, когда находил новое предполагаемое место захоронения Кости.
И стоило ему ворваться в лабораторию, как тут же, не снимая плаща, принялся за дело. Ему предстояло вернуть с того света свою любимую, а для этого надо было провернуть множество процедур. Но большая часть работы была уже сделана, на столе лежал труп девушки, который не разлагался под действием чар и всяческих мазей. Конечно же это была не его любимая, а совершенно другая девушка. И снова лучше не знать, как маг смог добыть это тело. Амхиваль был готов практически на всё, лишь бы завершить начатое. Именно в это тело и должна вернуться, душа его любимой, но для этого надо вставить Кость вовнутрь, что он и сделал. Разрезав бедро умерщвлённой, он достал её кость (с этим пришлось повозиться) и вставил артефакт, после чего грубо зашил разрез. Амхиваль знал, что если всё получится, то рана просто-напросто исчезнет, поэтому не стоило возиться с ней. Прах, всё, что осталось от любимой девушки, уже был внутри этой. Оставалось только пролить кровь, и для лучшего эффекта, кровь должна была быть его.
Маг был готов и к этому. Но как только он занёс кинжал над своей рукой (крови надо было много, но не настолько, чтобы лишить себя жизни), то задумался. Правильно ли он делает, играя в бога? И получит ли он то, чего хочет, ведь она могла измениться там? Но Амхиваль зашёл слишком далеко, чтобы отступать.
Лезвие полоснуло запястье, и кровь пролилась на тело мёртвой девушки. И когда алые капли касались её кожи, то начинали излучать голубое свечение. Или ему это только показалось? В глазах начало темнеть, но он не желал сдаваться. Амхиваль чувствовал, как из него уходит жизнь, но он знал, что отдаёт эту жизнь своей любимой, и ничуть не боялся последствий. Его обуревала радость, он был счастлив, что вот-вот вернётся она, та, кого так безумно любил. И это придавало ему силы.
Однако маг хотел увидеть её, обнять и поцеловать. Поэтому всё же перевязал руку, хотя с его-то силами можно было легко излечить этот порез. Но он не стал. Хотел оставить шрам, как напоминание об этом дне.
Амхиваль расположился в кресле, стоявшем здесь же. Теперь оставалось только ждать, только ждать…
— Ты, что? — глаза Эбиро вылезли из орбит.
— Да, я храню её прах, — Амхиваль убрал урну и закрыл шкафчик.
Они находились в его комнате, он решился показать своему другу самое дорогое, что у него имелось, но этой реакции он не ожидал.
— С ума сошёл, Амхиваль? — удивлённо всплеснул руками тот. — Хранить пепел девки…
— Она тебе не девка, — повысил голос хозяин комнаты. — Не забывайся, пожалуйста.
— Уф, прости, — несколько сконфуженно ответил Эбиро. — Просто для меня это как-то слишком.
— А для меня в самый раз, — сухо отозвался Амхиваль. — Зря я тебе это показал.
— Может быть.
Подобным откровением остались недовольны оба. И надо было именно сейчас так накалиться отношениям, когда после трёхлетней дружбы, Амхиваль уходил от магистра и покидал старых друзей. Хотя он ещё не знал, что в честь этого Эбиро и другие его знакомые решили устроить большое гульбище в соседнем городке, после чего во всей округе вспоминали это ещё несколько лет.
Лаборатория находилась под самим маяком, в его подземной части. Ещё когда маг впервые пришёл сюда, никаких подземелий не было, и ему пришлось чуть ли не вручную выдалбливать их. Создание лаборатории и других смежных помещений заняло у него больше месяца. Можно было сделать и быстрее, стоило только попросить помощи у местных жителей соседнего городка, но это должно было остаться тайной. Поэтому все входы и выходы были тщательно замаскированы.
На следующий день, когда буря стихла, а солнце осветило спокойную гладь моря, Амхиваль спал на том же самом кресле, окутанный тьмой.
— Мастер? — разрезал тишину мягкий голос.
В лабораторию спустилась миловидная девушка с короткой стрижкой и пепельными волосами. На ней было обычное серое платье, которые носят служанки, однако девушка не являлась таковой. Она зажгла свечи и, увидев мага, подбежала к нему.
— Мастер? — испуганно воскликнула она, приложив ладонь к побледневшему и холодному лицу.
Тот с трудом приоткрыл глаза.
— Ера, — тихо произнёс он. — Мне так нравится, кода ты называешь меня мастером.