Возвращенное счастье

Торп Кей

– Конечно же, верила! Иначе я бы не вышла за тебя замуж.

– Ты вышла за меня, – сказал он, – потому что я во всем подхожу тебе. Ты хотела жить так, как живут твои персонажи. Ты хотела мужчину, который мог бы удовлетворить тебя в постели, и здесь, насколько я помню, тебе не о чем жалеть.

– Дело совсем не в этом! – воскликнула она, задетая за живое. – Я любила тебя!

– Ты любила во мне идеал своего героя, воплощенный в реальной жизни. Эту роль я и играл вполне охотно, до некоторого момента, но не мог играть всю оставшуюся жизнь. Думаю, в некотором роде

Пола стала отдушиной для меня.

– Значит, я ошиблась в тебе! – Шэннон едва сдерживалась.

– Нет, – ответил он. – Ошибся я, поскольку потворствовал твоей фантазии. По крайней мере, теперь ты видишь меня настоящим...

– Ты не сможешь заменить отца Джоди.

– Я могу дать ей лучшую жизнь, чем любой приют.

Шэннон одобряла Кайла за планы по отношению к Джоди и даже восхищалась благородством его намерений. Однако она ждала от Кайла любви и заботы о ее собственных чувствах.

– Сожалею, – сухо сказала Шэннон. – Ничем не могу тебе помочь.

– То есть не хочешь.

– Говорю же, что не могу. Я собираюсь замуж!

– Бигамия вполне тебя устраивает, не так ли?

– Я не сказала, что выхожу замуж завтра же, – ответила она, стараясь придать своим словам уверенность. – Крейг готов ждать, пока я не буду свободна.

– В таком случае ждать ему придется долго.

– Ты не сможешь помешать мне развестись с тобой, Кайл. И не уговоришь меня вернуться к тебе. Если для того, чтобы удочерить Джоди, тебе требуется женщина в доме, уверена, отбоя не будет от претенденток. Может быть, даже и Пола согласится принять участие в этой игре, – предложила Шэннон.

– Если ты хочешь без проблем получить развод, тебе придется его заработать, – твердо заявил Кайл. – Ты поедешь со мной в Австралию, чтобы забрать Джоди, и останешься с нами, пока не будут улажены все формальности. Как только я ее удочерю, ты получишь развод.

Он покачал головой, когда Шэннон открыла рот, чтобы запротестовать.

– Таковы мои условия. Трех месяцев будет вполне достаточно.

Сейчас даже три дня для нее много, а уж три месяца и подавно, беспомощно подумала Шэннон. Она уединилась в этом коттедже, чтобы хорошенько обдумать свои отношения с Крейгом, но до сих пор не приняла решения. Она и замуж за Крейга не хотела, и рвать с ним не отваживалась...

– И что же я, по-твоему, должна сказать Крейгу? – поинтересовалась Шэннон.

– Правду. При непременном условии, что он будет держать язык за зубами. – Кайл не уступал ни пяди. – Если ты ему дорога, он подождет.

Кайл не оставил ей выбора. Приговорить ребенка к долгим годам жизни в интернате – это тронуло бы сердце и почерствее.

– Я соглашусь помочь тебе при условии, что мы будем жить сами по себе, – заявила она с нескрываемой усмешкой. – Прикоснись ко мне хотя бы пальцем, и я уйду! Это ясно?

– Как божий день! – обрадовался Кайл. – От тебя требуется только убедительно изобразить для чиновников нашу супружескую гармонию. – Он помедлил и пожал плечами. – Тебе просто нужно будет находиться рядом со мной.

Шэннон почувствовала усталость. Ее нервы на пределе, а спокойствие разбито вдребезги.

– Пойду приму душ, – объявила она. – Комната для гостей наверху слева от лестницы, на случай если тебе хочется отдохнуть.

Не дожидаясь ответа, Шэннон быстро вышла из кухни и поднялась в спальню.

Забыв о том, что она собиралась принять душ, Шэннон бросилась на постель и так и лежала, уставившись невидящим взором в потолок и мысленно прокручивая годы назад...

ГЛАВА ВТОРАЯ

Что до вечеринок, то она знавала и получше, думала Шэннон, пытаясь выказать интерес к монологу своего собеседника. Может быть, он и известный автор, в жизни же – выдающийся зануда! Она могла лишь надеяться, что сама никогда не проникнется сознанием своей исключительности, да и шансов на известность, как сочинительницы любовных романов, у нее маловато. Любовные романы заполонили рынок. Этот жанр литературы не очень-то воспринимали всерьез ни пресса, ни литературные критики, ни даже сами ее изготовители. Любовные романы пишут дамы средних лет с неудачно сложившейся жизнью, которым больше нечем заняться, – таков всеобщий приговор.

Человек, с которым разговаривала Шэннон, был мал ростом и компенсировал это многословностью. Отвлекшись от своего собеседника, она обратила внимание на мужчину, стоящего неподалеку. Он был не один, однако не участвовал в разговоре, а смотрел по сторонам. Только когда женщина рядом с ним тронула его за руку, он перевел взгляд. Улыбка, которой он одарил ее, заставила бы затрепетать любое дамское сердце...

Кто это? – гадала Шэннон, чувствуя, как у нее самой участился пульс. Он такой видный, почему же она не замечала его прежде? Значит, раньше он здесь не появлялся... Ему едва за тридцать, высокого роста, густые волнистые, черные как смоль волосы, настоящее мужское лицо. Он являл, собой воплощение всех ее потаенных фантазий. Она не могла бы его не заметить...

Мужчина и женщина с ним перешли к другой группе, когда Шэннон снова взглянула на него. Ее влекло, непреодолимо тянуло к незнакомцу...

Не выдержав больше компании зануды, Шэннон отошла под тем предлогом, что ей необходимо освежиться. Если именно так проходят все издательские вечеринки, думала Шэннон, подкрашивая губы в туалете, то она здесь в первый и последний раз! Тоска зеленая – стоять с бокалом шампанского в руке и тешить чужое самолюбие. Она могла бы, например, закончить книгу, над которой работала. Шэннон чувствовала полноту жизни, только когда писала.

Она окинула себя в зеркале последним критическим взглядом, прежде чем выйти, заправила за ухо длинную прядь светлых волос и провела рукой по облегающей юбке черного платья, чтобы разгладить почудившуюся складку.

Права ли ее издатель, говоря, что все героини Шэннон как две капли воды похожи на нее саму? – задумалась она, рассматривая свое соблазнительное личико. Первые три действительно были блондинками, но сильно отличались характерами. А последнюю свою героиню она наделила рыжими волосами и соответствующим темпераментом.