Возвышение Меркурия. Книга 5
Шрифт:
Стоило мне показаться на пороге гостиной, как вяло обсуждающие погоду смертные, сразу пришли в движение.
Первым на ноги вскочил бодрый старичок в странном чёрном мундире, который шагнул мне навстречу.
— Позвольте представиться, Леопольд Романов. Исполняющий обязанности генерал-губернатора. Хочу поблагодарить вас за спасение города и вручить награду из своих собственных рук.
К смертному моментально подскочил юноша, распахнувший изящную деревянную шкатулку. Внутри обнаружился кусок золота, изготовленный в виде то ли громадной броши, то ли нагрудного знака.
Сделав шаг назад, он оглядел дело своих рук и довольно цокнул языком.
— Ещё раз благодарю за спасение города и поздравляю с кавалерством ордена Святослава Воителя.
Я кивнул, постаравшись придать себе восхищённый вид. Потом показательно окинул помещение взглядом и уточнил.
— А где Келер?
Леопольд чуть нахмурился.
— У генерал-губернатора обострилась старая болезнь. Местные целители помочь ему не смогли и он срочно убыл на лечение в столицу. Оба его заместителя тоже отсутствуют, ввиду веских причин, поэтому меня отправили сюда прямо из императорского резерва.
Сандал показал хмурое лицо Егорова, который прислушивался к беседе и определённую толику негодования, которая отразилась на лицах других присутствующих. Интересно, Келер сбежал до того, как я вышел из Пробоя или после? Может вовсе сразу после провала атаки Ореховых?
Я предполагал, что Романов сразу же покинет дом, но тот вернулся на своё место. Зато поднялся ещё один смертный, который тоже вручил мне награду. На этот раз от имени Земского собрания. Дальше процедура повторилась ещё несколько раз — последним был представитель местного управления железных дорог, который гордо отдал мне металлическую карту особого клиента, по его словам позволяющую рассчитывать на привилегии в обслуживании и сунул в руки памятный знак от своего ведомства.
Убрались они организованной группой — вставший Леопольд в очередной раз меня поблагодарил и раскланявшись с Маховым, устремился к выходу. А вслед за ним, этот манёвр повторили и все остальные. По крайней мере, большинство. В гостиной остались Егоров с Маховым, грузный мужчина в мундире полковника Третьего отделения и высокий нескладный смертный, который то смотрел на меня, то поглядывал на куб, лежащий около Егорова. Плюс, Илва Скау, которая сидела в углу и старательно изображала из себя предмет мебели.
Первым беседу начал глава Пятого отделения. Дождавшись, пока внизу громко хлопнула входная дверь, упёр в меня внимательный взгляд и поинтересовался.
— Что там произошло? Как ты это сделал?
Я глянул на груду шкатулок и листов бумаги, что образовалась на столе рядом с моим креслом и вопросительно приподнял брови.
— Сделал что именно?
Полковник Третьего отделения хрюкнул, а Егоров поджал губы и смерил меня мрачным взглядом.
— Рубиновый Пробой. Первая оценка артефакта по масштабу — «гора». Через пять минут меняется на «океан», спустя еще двадцать пять — на «безбрежность». Класс монстров таким не присваивается, ввиду того,
Замявшись, он покосился в сторону Илвы, но всё же продолжил.
— Пробои масштаба «безбрежность» открывались всего дважды. Оба раза для их закрытия формировалось крупные отряды Защитников, которых сопровождали Хранители. А тут ты зашёл, вышел и он схлопнулся.
Недовольно пискнул Мьёльнир, возмущённый претензиями. Сандал же посмотрел одним глазом на Егорова и предложил прикончить полковника Третьего отделения. Когда я, поперхнувшись воздухом, поинтересовался причём тут офицер, ястреб простодушно заявил, что советника я всё равно убить не дам. А с другим смертным может и повезти.
Поднявшись, я наполнил стоявший на столике стакан водой из графина и сделал пару глотков. Вернувшись на место, обвёл взглядом смотрящих на меня людей. Не рассказывать же им, что Хранители на самом деле те еще бездновы выродки, а Пробой разрушился сам по себе из-за нестабильной структуры? Основной причиной которой, как я подозреваю, стал его базис в виде Нижнего мира. Хотя, тут я вполне мог ошибаться — слишком малы были знания об устройстве и функционировании Пробоев.
— Почему он закрылся, я сам толком не понимаю. В какой-то момент всё стало разваливаться и я попытался пробиться к выходу. К счастью получилось.
Егоров на момент прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана. А полковник Третьего отделения чуть прищурил глаза.
— А у команды Хранителей, значит не получилось?
Глянув на него, развёл руками.
— Значит не получилось.
Несколько секунд все помолчали. Потом шеф управления Пятого отделения осторожно уточнил.
— Что там внутри было то? Что ты видел?
Сидящий поодаль от всех нескладный парень, эмоционально всплеснул руками и сразу же указал на куб.
— А ещё хотелось бы услышать про этот артефакт. Впервые вижу такую внешнюю структуру. И фон тоже очень странный. Это ведь штука из Пробоя, да?
Я скосил на него глаза, а советник чуть поморщился.
— Василий Шуйский. Глава Восточного отделения Имперской ассоциации артефактологов.
Шуйский? Выходит я тогда его деда освободил? Или прадеда. Сложно сказать, сколько именно времени в лечебнице провёл тот Одарённый.
Впрочем, это всё потом. Для начала я хотел прояснить совсем другой момент. Забросив ногу на ногу, поудобнее устроился в кресле и вздохнул.
— Прежде расскажите, как так вышло, что я очнулся в чужом особняке, лёжа в постели с двумя голыми девицами? Почему я не в своей усадьбе и что тут вообще произошло?
По лицу Махова скользнула улыбка, Шуйский сразу же увёл взгляд в сторону, а офицеры Императорской канцелярии переглянулись.
Что интересно, отвечать начал именно Георгий. Хотя, это логично — в конце концов я находился в его особняке.
— Тебя вытащили к линии окопов, но ты почти сразу потерял сознание. Целители зафиксировали крайнюю степень истощения тканей и перенапряжение ядер. По их словам, внутри ты выложился по полной, плюс поглотил большой объём энергии. Всё это не лучшим образом влияет на организм.