Вперед, Команданте
Шрифт:
– Лучше две тысячи – сказала Лан – долг надо возвращать с процентами.
И она с презрением взглянула на какую-то даму (китаянку, но одетую по-европейски), испуганно жмущуюся к стене. Может, ты и была вчера богачкой и женой какой-то персоны – но сейчас мы, спутницы самого Ли Юншена, безмерно выше всех дам города Шанхая! Мы сейчас в хорошем настроении, а потому, не будем требовать от тебя падать ниц (как полагалось в Китае еще век назад, при проезде высокой персоны), да и наше русское коммунистическое воспитание против. Зато можем тебя просто пристрелить, если проявишь вражду и непочтение.
Ли Юншен кивнул. Конфуций учил, что порядок в государстве основан на почитании – сына к отцу, подданных к власти. Но можно ли считать отцом того, кто несправедлив – так что коммунистическое
Но сначала надо полностью занять город – все как учили: разоружить гарнизон и полицию, арестовать прежнюю власть, занять все важные объекты, разместить свои войска в стратегически важных пунктах. Ну и наладить тыл – то есть, порядок в миллионном Шанхае.
Завизировать самые необходимые меры – а после, передать эту работу назначенному коменданту. А командующего ударной армией уже забота – готовиться к наступлению на юг, до вьетнамской границы. За единый Народный Китай!
Фотография на обложке журнала «Огонек», август 1955. Подпись – «надежда нового Китая».
Две девушки, похожие друг на друга как сестры-близнецы, стоят на набережной квартала Вайтань посреди Шанхая, и с улыбкой смотрят на фотографа. Обе в военной форме, потрепанной и запыленной, русские автоматы небрежно закинуты за спину. Как и положено бойцам Народной Армии, только что взявшим штурмом вражескую столицу.
Валентин Кунцевич (он же «полковник Куницын», он же Учитель Кунь И Цын).
Юншен, ну что ж ты творишь?
Я не про твой воинский талант – с этим пока у тебя получается. А про «облико морале». Ты ж фигура не рядовая – а потому, пример для прочих. Я-то тебя понимаю, как мужик мужика – но перед прессой своих пассий светить зачем? Уже несколько «сигналов» было от всяких доброжелателей – ладно, отбрехивались тем, что ты еще официально не женат, и своим соотечественницам лишь платонически, стишки на ночь читаешь – а докажите обратное, вы свечку держали? Так не может же это вечно длится – ну и, если какая-то из сестричек забеременеет, что тогда делать будешь?
Ладно, Китай, дело тонкое. Коммунизм коммунизмом – но представление, что такое Большой Человек, там формировалось тысячу лет – и неотъемлемой чертой его, в общем сознании, это жен не одна, а сколько ты можешь содержать. Так что китайцы нашего Юншена за двух подруг – не только не осуждают, а еще больше уважают. Однако же, правила коммунистической морали и нравственности – для всего соцлагеря одни, раз не сказано иначе?
Хотя с этим правилами – между нами, мальчиками, говоря… Вот вспоминаю какую-то давным давно (в иной еще жизни в ином времени) читанную книжку какого-то англичанина – Диккенс или Гарди, не помню уже. Старая добрая Англия конца века девятнадцатого, и герой (вроде клерка или чиновника) уходит от жены к другой – поскольку любовь-морковь, вот не могу иначе. Так его столоначальник, узнав, устраивает ему выволочку, искренне негодуя и ссылаясь на высокую викторианскую мораль. Ну а вечером этот Чин с чистой совестью едет к любовнице – поскольку во-первых, он ведь из семьи не уходит, ячейку общества не разрушает, во-вторых, он делает это тайно, то есть не потрясая устоев, и в-третьих, этого стыдится, то есть душой не грешит. А вот этот посмел – и из семьи, и открыто, и себя считая правым – что есть ересь и преступление! Вот примерно таков и кодекс строителя коммунизма, в отношении этого самого – так и в ином времени было, и здесь есть. Короче – очень не хотелось бы в отношении тебя, и какие-то меры принимать.
Твое счастье, что пока здесь не до твоего морального облика. События летят – Папа Римский с визитом в Москву прилетает. И ведь спросит про «проект Че Гевара» – его посол в донью Селию вцепился как бульдог. Во Вьетнаме война течет, как обычно – а что будет, когда там пара миллионов «китайских добровольцев» появятся, как в иное время в Корее? Хотя я слышал, у нас в Кремле решение еще не принято – пускать их туда или нет.
На Ближнем Востоке вовсю воюют. Доигрались израильские товарищи в самостийность и суверенность, заварили кашу! А нам ее расхлебывать – ну хоть бы меня туда отпустили, в бармалеев пострелять!
Вечером ходил с Тамарой в кино – только что вышедший американский фильм «Украсть святого». Не помню такого в иной истории – и явная перекличка с нашим «Похищением чародея», к созданию которого наши команда имела самое прямое отношение два года назад (прим. авт. – см. Красные камни). Сходство не только по названию, но и по манере, такая буффонада, смех с приключениями. Никакой антисоветчины – Венеция, век десятый, город растет и богатеет, а святого покровителя нет, это непорядок. И вот, дож (в то время не только светский правитель, но и функции первожреца исполнял в священных обрядах, вроде «обручения Венеции с морем»), персонаж с Его Святейшеством нынешним Папой имеет портретное сходство, поручает двум авантюристам – этого покровителя организовать. Попросту, добыть божественную реликвию, мощи какого-нибудь почитаемого христианского святого, чтоб поместить их в главный в Венеции собор.
Герои – ну прямо на Арама с Гоги из наших грузинских анекдотов похожи! Определяют, что самые доступные мощи, это святого Марка, хранящиеся в Египте в Александрии – и отплывают туда под видом купцов. Египет тогда был под халифом багдадским, Александрия показана как город из «Тысячи и одной ночи», ну и конечно в процессе, огромное количество типичного американского юмора типа «мордой в торт», простите, в грязь, а также разбойники, роковые восточные красотки, тиран-правитель, глупые стражники – это как можно было скрытно пробравшись в мечеть (в которой хранились мощи, замурованные в стену), мраморные плиты долбить кирками, затем извлечь святые останки, и заделать стену как было, при бдящей страже у дверей? Однако же оказывается, что за мощами охотятся еще и какие-то ассасины – едва выйдя на улицу, бедные герои остаются чудом живы, и без добычи. Далее эпическая погоня с бегом по крышам и прыжками через улицу, эффектные драки – причем если у врагов сабли и ножи, то у героев, у одного кнут (с нашего Индианы Джонса утянули!) а у другого нунчаки (что скажет Юрка Смоленцев?). Не пойму, а зачем по крышам бегать, да еще и гробик с мощами перекидывать – по улице внизу, аллах запретил? Не догнали – но увидели, в каком доме воры скрылись. И на следующую ночь лезут туда.
Это штаб-квартира арабских ниндзя или германская казарма? Злодеи в невероятном количестве, или стоят навытяжку у каждой двери как оловянные солдатики, или маршируют строем и в ногу, с обнаженными саблями на плече патрулируя территорию. А наши бравые герои резво прыгают из тени в тень, оставаясь незамеченными буквально под носом охраны, проникают в дом (а откуда они знали, где конкретно искать?) находят там гроб с мощами и тащат наружу. В последний момент их замечают, они удирают по улице (с здоровенным ящиком на плечах, от толпы ассасинов), успевают забежать в какую-то дверь – и попадают в руки еще каких-то воинов с саблями и копьями.
И тут появляется Она – голливудское кино и без женщины, так не бывает! Оказывается любимой дочкой местного правителя – а этот дом в городе, ей для развлечений. Уверяет погоню что тут никого нет – а затем берет в оборот нашу парочку, кто вы такие и что тут делаете. Дальше минут на пять – монолог героев о преимуществе западной демократии, простите, о прекрасной жизни в далекой Венеции, которой нужен святой покровитель, чтобы так было и дальше – короче, вербовка наивной дуры… однако же верно подмечено, что «в мусульманский рай доступ только мужчинам-праведникам, ну а женщины куда попадут?». В итоге, эта шахерезада, выслушав сказку (и вдобавок, еще и влюбившись с первого взгляда в старшего из героев) обещает помочь.