Вперед, на Запад!
Шрифт:
И через десять минут все матросы были на своих местах, меж тем как гроза грохотала все громче, а ветер быстро свежел.
Прошло еще два часа, и четыре мили уменьшились до одной. Молния сверкала все ближе, и из громадной пасти черной тучи несся такой свирепый ветер, что Эмиас неохотно уступил намекам, грозившим перейти в открытый ропот, и приказал убавить паруса.
Они несутся вперед, едва замедлив ход. Черный свод несется за ними, подернутый плоской серой завесой проливного дождя.
Еще минута, и
— Накройте оружие и боевые припасы чехлами и заберите их с собой вниз! — крикнул Эмиас, не отходя от руля.
— И поддерживайте огонь на кухне, — сказал Иео, — чтобы быть наготове, если дождь испортит наши фитильные пальники. Я надеюсь, сэр, вы разрешите мне остаться подле вас на палубе, на случай…
— Кто-нибудь должен остаться со мной, а кто может быть лучше тебя?
Эмиас и его старый друг были теперь одни. Оба молчали. Каждый знал мысли другого. Шквал завывал все свирепее, дождь лил все сильнее. Где же испанец? Вот он качается с разорванными и болтающимися парусами.
— Он пробовал удрать и поймал удар молнии, — сказал Иео, потирая руки. — Что мы теперь будем делать?
— Станем с ним рядом, хотя бы из туч падали живые черти и ведьмы, и попытаем счастья еще раз. Паф! Как ослепляет молния!
И они продолжали плыть, быстро нагоняя испанца.
— Позови матросов наверх — и по местам! Через десять минут дождь пройдет.
Иео побежал вперед к шкафуту и бросился обратно с бледным лицом.
— Земля прямо перед нами! Лево руля, сэр! Бога ради, лево руля!
Эмиас с бычьей силой налег на руль, меж тем как Иео звал снизу матросов. «Месть» сделала резкий поворот, мачты согнулись как прутья. С громким треском сломался фок-зейль. Что за беда? На расстоянии двухсот ярдов от них находился испанец. Прямо перед ними из густого мрака вырастал и сливался с облаками громадный темный риф.
— Что это: Мора? Эартлэнд? Это могло быть все, что угодно.
— Лэнди, — сказал Иео, — южный берег. Я вижу вершину Шэттера в бурунах. Еще сильнее налево и поставьте его в бейдевинд, если можете. Посмотрите на испанца.
— Да, посмотрите на испанца!
По левую руку от них, когда они вышли из ветра, отвесно спускалась из туч гранитная стена уединенного утеса в две сотни футов вышиной. Дальше бушевала сотня ярдов бурунов, ревущих над подводными камнями, сквозь которые неслось водопадом быстрое течение; затем среди столбов соленых брызг, как громадный черный коготь, готовый схватить добычу, возвышался Шэттер, а между Шэттером и землей мрачно чернел большой галлеон.
Он тоже видел опасность
— Потерян! Потерян! Потерян! — обезумев, кричал Эмиас и, подняв руки, выпустил румпель. Иео схватил его как раз вовремя.
— Сэр! Сэр! Что с вами? Мы еще благополучно минуем утес.
— Да! — закричал в бешенстве Эмиас. — Но он не минует!
Еще минута — галлеон внезапно вздрогнул и остановился.
Затем долгое напряжение и скачок, словно попытка освободиться, а затем его нос очутился над самым Шэттером. Страшная тишина воцарилась вокруг. Англичане не слышали рева ветра и волн, не видели ослепляющих вспышек молнии, — они слышали только один долгий пронзительный вопль пятисот человеческих глоток. Они видели, как величественный корабль накренился и, открыв весь свой бок до самого киля, стремглав понесся вниз вместе с водопадом, пока совсем не опрокинулся и навеки не исчез.
— Позор! — крикнул Эмиас, бросая свой меч далеко в море. — Лишить меня моего права, когда оно уже было у меня в руках! Это безжалостно!
Грохот, который расколол небо и заставил камень звенеть и дрожать, яркая полоса пламени, и затем пустота совершенной темноты, на которой выделяются раскаленные докрасна мачты, и паруса, и утес, и Сальвейшин Иео, стоящий перед Эмиасом с румпелем в руках… Все раскаленное докрасна превращается в пламя, а позади черная ночь…
Шепот, шорох совсем рядом с ним и тихий голос Браймблекомба:
— Дай ему еще вина, Билль. Его глаза открыты.
— Что это? — слабо спрашивает Эмиас. — Мы все еще не прошли Шэттера! Как долго мы боремся с ветром!
— Мы давно миновали Шэттер, Эмиас, — говорит Браймблекомб.
— С ума вы сошли? Что же, я не могу верить собственным глазам?
Никакого ответа, а затем:
— Конечно, мы давно прошли Шэттер, — очень ласково говорит Карри, — и стоим в бухте Лэнди.
— Вы хотите сказать, что это не Шэттер? Вот Чертова Печь и утес, — этот проклятый испанец только что исчез, — Иео стоит около меня, а Карри впереди. И, кстати, где же ты, Джек Браймблекомб, который говорит со мной в эту минуту?
— О, Лэй, дорогой Эмиас Лэй, — всхлипывает бедный Джек, — протяните руку, и вы почувствуете, где вы.
Великая дрожь охватила Эмиаса. Со страхом протянул он руку и убедился, что лежит на своей койке. Видение исчезло, как сон.
— Что такое? Я, должно быть, спал! Что случилось? Где я?
— В своей каюте, Эмиас, — сказал Карри.
— Что? А где Иео?
— Иео ушел туда, куда желал уйти, и так, как он желал. Тот же удар молнии, который попал в вас, поразил и его насмерть.