Вперед, сыны Эллады!
Шрифт:
Дмитрий и Александр Ипсиланти.
Обер-офицер лейб-гвардии гусарского полка, 1810-е гг. Краузе (конец XVIII– / пол. XIX в.). Бумага, акварель.
Крест
Кульнев Я. П. (1763–1812)
Ридигер Ф. В. (1782–1856)
Сражение за Полоцк. Гравюра Мартине, сер. XIX в.
Витгенштейн П. X. (1768–1842). Гравюра И. Клаубера, 1810-е гг.
Александр I, император России (1777–1825). Гравюра Ф. Кендрамини по оригиналу Л. Сент-Обена, 1813 г.
Венский конгресс, 1814–1815 гг. Из русских представителей здесь находились: Александр I, Разумовский А. К., Нессельроде К. В. Правая часть гравюры Ж. Годефруа по оригиналу Ж. Изабе, 1819 г.
Иоанн Каподистрия (1776–1830), первый президент Греческой республики.
Нессельроде К. В. (1780–1862). Литография Е. Олдермана по оригиналу Ф. Крюгера, 1 пол. XIX в.
Резиденция господаря на Михай-Водэ в 1794 году (По гравюре Луиджи Майера)
Румынские бояре.
Меттерних К. (1773–1859). Гравюра по оригиналу Ф. Лидера. 1 пол. XIX в.
Александр Ипсиланти, руководитель греческого национально-освободительного восстания
Роли в триумвирате, судя по всему, были распределены следующим образом. Старший из его участников, Ксантос, немало почерпнувший у масонов, взялся за создание символики и принципов, на которых должно строиться тайное общество. У Цакалова был опыт деятельности в просветительской организации. А Скуфас имел надежные связи с партнерами по торговле. К сентябрю 1814 года друзья сформулировали главную задачу организации: «вовлечь в нее всех своих видных и храбрых соотечественников, для того чтобы сделать то, чего они так долго ожидали от христианских государей». Не было и споров по поводу названия тайной организации. Слово «революционная» отпугнула бы тех, кто страшился непременного кровопролития, а вот «Филики Этерия» [63] , то есть «Дружеское общество» – подошло в самый раз. В «Толковом словаре живого великорусского языка» понятию «дружба» соответствует такой смысл: «Взаимная привязанность двух или более людей, тесная связь их в добром смысле, бескорыстная приязнь, основанная на любви и уважении; в дурном, тесная связь, основанная на взаимных выгодах».
63
На древнегреческий манер – «Гетерия». Отсюда и «гетеристы».
Ни Ксантос, ни Накалов, ни Скуфас не искали для себя ни выгод, ни славы. Об этом читаем у греческого историка И. Филимона: «Хотя и наслаждаясь в чужой стране спокойствием и материальным благополучием, они всегда были готовы конспирировать ради своей родины. Работая, не щадя сил, для ее блага, они действительно были убеждены в том, что русские и греки, кто-нибудь первый, а кто-нибудь вслед, или те и другие одновременно, выступят против Турции».
«Греческое возмущение», как именовалось восстание в официальных донесениях, бушевало вовсю, когда полицейские ищейки скрупулезно и дотошно принялись выискивать его истоки. И вот к какому выводу пришли следователи: «…Гетерия создавалась в Вене в 1814 году во время Конгресса. Зачинщики оной были македонец Анагнос, этерянин Ставро (Ставро-Иоанис), архимандрит Антимос Газис и Феоклет Макриницкий. Они руководимы были в составлении сего общества лицами, к революционной Европейской секте принадлежащими. Скоро приступили к ним первым членам Григорий Амбелаккиотис и Константин Кумас… Они учредили знаки, дипломы… измена обществу наказывалась смертью…»
Находим мы в этом документе знакомые имена Перревоса и Сантоса, эмиссаров Венской Этерии. «Посланные сии вообще бродяги, желали только придать себе важности и по возвращении уверяли в большом успехе…»
Допрашиваемый, князь Ханджери, заявил, что «лиц, действовавших в гетерии, можно разделить на три класса:
Первый – члены революционной Европейской секты, подучившие первых ее начальников. Они не играли никакой роли в Гетерии и мало заботились о том, что претерпит греческая нация.
Второй – первые начальники сего сообщества, одушевленные большим усердием к своему отечеству, но судившие по вероятностям и ложным донесениям. Революционные статуты, принятые ими, были в глазах их только способом к сохранению секрета.
Третий – эмиссары и другие члены, которые не имели никаких сношений с Европой и из коих главная часть думала только о своих выгодах».
Исходя из сказанного, следователь сделал вывод:
«…Нация, которая сражается теперь для освобождения своего, была обманута всеми партиями и ничего общего не имеет с Гетерией… Если бы имя России не было выставлено вперед, то и сия Гетерия имела бы ту же участь, какую имела Гетерия Ригаса…»
Организации «вольных каменщиков», работавших по шотландской, французской, шведской и другим системам, имели, как правило, тридцать три ступени, на наивысшую из которых даже при всем желании и усердии никто из масонов не мог взойти, ибо она принадлежала никому не ведомому Архитектору Вселенной. Восстание без вождя – пустой звук, мистицизм – помеха в достижении цели, клятвы без жертвенности – сотрясение воздуха. Наш триумвират немало передумал, пока не пришел к осознанию того, что только человек, впитавший с молоком матери ненависть к туркам, готовый не только словом, но и делом содействовать освобождению Греции, достоин был состоять в «Филики Этерии».
Разногласий в индивидуальном подходе к приему в общество между друзьями не было. А вот клятвенное обязательство пришлось разбить на две части. И осуждать в том друзей не следует. «Малую клятву» давал вновь вступающий в «Этерию». Звучала она так: «Клянусь, во имя правды и справедливости, перед Господом Богом, что, жертвуя самой моей жизнью, снося самые жестокие пытки, буду держать в секрете, во всем значении этого слова, тайну, в которую я буду посвящен, и обязуюсь дать правдивый ответ на все, о чем я могу быть спрошен».