Впервые. Записки ведущего конструктора
Шрифт:
Еще не успела высохнуть краска, как комнаты стали заполняться «обстановкой». Расставлялись приборы, самописцы, баллоны с кислородом, подставки, тележки, колбы, пробирки, микроскопы…
Сергей Павлович нервничал. Встретив меня в проходе в зале, он остановился и вполголоса, не поворачиваясь ко мне, а глядя в стену, сказал:
— Ваш заместитель серьезный человек? Да вообще что они там думают? Решили «Восток» на космодром по частям прислать. Что это такое?
Естественно, я на такие вопросы ответить не мог. Да пожалуй, Сергей Павлович и не ожидал от меня ответа. За день до этого я говорил по телефону с Евгением Александровичем. Он жаловался мне, что трудно очень.
Под вечер, считая, что все будет, конечно, в полном порядке, я вышел из зала и прошел в кресловую. Федор Анатольевич со своими помощниками готовили какие-то системы к последним проверкам. С разрешения Федора Анатольевича я сел в технологическое кресло. Приятно почувствовать себя космонавтом, черт возьми! Хоть на Земле несколько минут в космическом кресле посидеть. Разговор у нас с Федором Анатольевичем шел мирный, спокойный. Говорили, кажется, о проблемах катапультирования. И вдруг… дверь в кресловую резко распахнулась, и в нее влетел, не вошел, а именно влетел Сергей Павлович. На долю секунды остановившись, он обвел комнату глазами и, как лавина, обрушился на меня:
— Вы, собственно, что здесь делаете? Отвечайте, когда вас спрашивают!!!
Я не нашелся, что ответить. Люди замерли. У многих, очевидно, возникло желание незаметно раствориться, исчезнуть.
— Почему вы не в монтажном корпусе? Вы знаете, что там происходит? Да вы хоть что-нибудь знаете и вообще отвечаете за что-нибудь или нет?
Зная, что возражать и оправдываться в момент, когда Главный «заведен», бесполезно, я молчал.
— Так вот что — я отстраняю вас от работы, я увольняю вас! Мне не нужны такие помощники. Сдать пропуск — и к чертовой матери, пешком по шпалам!!!
Хлопнув дверью, он вышел. Минута… Две… Присутствовавшие в комнате постепенно начали оживать. Послышались вздохи. Подняв голову, я увидел сочувствующие взгляды.
Да, Сергей Павлович бывал чрезмерно резок и крут, порой несправедлив, но отходчив. Пропуск я сдавать, конечно, не пошел. Чувствовалось, что в монтажном зале буря тоже пронеслась со штормом баллов в десять. «Вырванные с корнем» виновные, растрепанные, с красными лицами, молча стояли около приборного отсека. Без слов мы поняли друг друга. Им также досталось на всю железку. Не исключено, что среди них тоже был не один «уволенный».
Оказалось, что Сергей Павлович «завелся» из-за дефекта, обнаруженного в одном из клапанов системы ориентации. Дефект этот вылез только что, и я, естественно, не знал о нем. Стали разбираться в неисправности и довольно быстро сообразили, что к чему. Злополучный клапан тут же был заменен.
Спускаемый аппарат прилетел на следующее утро. Конечно, в самолете, тщательно упакованный в специальный контейнер. Следом за ним прибыло и пополнение наших испытательских рядов. Прилетел и Евгений Александрович. Это было очень кстати. Только от своего зама, пожалуй, я мог узнать все тонкости подготовки этого корабля на заводе. Сразу поговорить не удалось. Евгению нужно было еще оформиться — получить место в гостинице, пропуск и все необходимое. Но к вечеру мы все же встретились.
— Ну и хитрый же ты, — начал он, блеснув стеклами очков. — Уехал, меня бросил, а сам здесь загораешь…
— Загораю, это ты верно подметил. Ну, ладно, расскажи, как крутились?
— Крутились будь здоров, дорогой! Ваша-то первая сборная здесь. А корабль-то какой? Сам понимаешь. Печенкой чувствовали каждый болтик. Не для Иван Иваныча собирали. Но без «бобов» не обошлось. Про антенные дела я тебе по телефону докладывал. Думаешь, приятно нам было?
— Да-а… И Сергей Павлович здесь нервничал. Я пытался ему сказать, да где там. Ты его знаешь.
— Знаю. Еще разок «познакомиться» пришлось.
— Это когда же?
— А вот когда ему директор завода о посылке по частям докладывал. Мы трое в ОКБ в его кабинете у телефона были. Роман Анисимович начал, но вскоре замолчал, только краснел и слушал. А потом молча трубку Борису Ефимовичу передает. Тот только половину фразы произнес и тоже в режим приема перешел. Потом мне трубку протягивает. СП, видно, не кончил говорить, и конец его фразы мне выслушать пришлось. А она как раз и предназначалась вашему заму, дорогой мой начальник! Ну, не прямо, а через Бориса Ефимовича. А попала-то прямо. Пришлось мне сказать, что я сам все хорошо слышу. СП осекся на секунду, а потом говорит: «Ну и хорошо, что сами слышите. По крайней мере, без искажений». Может, мне заявление подавать — по собственному желанию, а?
— По собственному? Не спеши. Я раз подал. Его СП взял, в свой сейф запер и сказал, что отдаст его мне когда-нибудь потом, через несколько лет. Было такое. Не советую. Если надо, он и сам уволит. Меня вчера уволил: «Пешком по шпалам!» Но знаешь, говорят, что кого он не увольнял тут, тот плохо работает. Ну, ладно, давай делом заниматься. Скобу для люка привез? Помнишь, я просил?
— Скобу не успели. Щиток полукруглый привез — низ люка прикрывать. И то в такой спешке его делали — окрасить как следует некогда было. Чтоб не затерялся на складе, на нем твою фамилию краской написали.
Несколько дней назад мы сообщили на завод о том, что срочно нужно изготовить специальную ручку-скобу. Она намного облегчила бы посадку космонавта в кресло на старте. К старту ее, конечно, привезли бы, но по плану на завтра была уже намечена тренировочная посадка здесь, в монтажном корпусе.
Часов в одиннадцать вечера в зал зашел Сергей Павлович и, подойдя к группе испытателей, где был и я, спросил, как мы готовы к завтрашним тренировочным посадкам. На меня, как мне казалось, он смотрел не как на уволенного. Очень не хотелось огорчать его злополучной скобой, но делать было нечего, пришлось говорить. Главный сверкнул глазами, но без особого раздражения пробурчал:
— Выговор за эту скобу вам обеспечен!
Видя, что он не очень рассердился, я, стараясь смотреть мимо него, тихо произнес:
— Выговор, Сергей Павлович, вы мне объявлять не имеете права…
Все притихли. У Королева сверкнули глаза, на скулах заходили желваки:
— Это как же вас понимать?
— А так. Я не ваш сотрудник. Вы же меня вчера уволили…
Свирепейший взгляд, и тут же… хохот.
— Сукин ты сын! Ну, купил! Ладно, старина, не обижайся. Это тебе так, авансом, чтоб быстрее вертелся. А скоба чтоб завтра к девяти ноль-ноль была. Где достанешь, меня не касается.