Впотьмах
Шрифт:
— Тебя эта история настолько заинтересовала, что я начинаю думать, будто ты имеешь какое-то отношение к той самой красавице… — голос Эжа оторвал меня от невеселых раздумий. — Это так?
— Ты мне лучше скажи, почему твой друг не помог тебе найти работу… — я постаралась уклониться от ответа на вопрос.
— Прежде всего, со своими проблемами я должен разобраться сам, а что касается моего приятеля… Суди сама: парень не работает, живет в свое удовольствие, благо с деньгами у него проблем нет, диплом забросил, так что помощи в вопросе трудоустройства от него от него ожидать не стоит, и к рекомендациям молодого раздолбая вряд ли станет прислушиваться кто-то из серьезных людей… — тут Эж умолк, и я его понимаю — такое впечатление, будто на крышу избушки залез некто довольно тяжелый, и сейчас незваный гость ползает, пытаясь пробраться внутрь. Кроме шороха был хорошо слышен неприятный звук чего-то твердого, скребущего по дереву, словно этот некто царапает бревна крыши своими когтями…
— Снова гости пожаловали… — Эж посмотрел наверх. — С час назад такой же скрип был, потом все смолкло, и вот опять…
— Интересно, кто это может быть?
— Да кто ж их знает! Ясно, что раскрывать ставни и выглядывать в окно я не намерен, к тому же вряд ли можно что-то рассмотреть сквозь слюдяные пластинки в оконцах.
— Надеюсь, избушка сделана на совесть… — поежилась я.
— Здесь все делается основательно… — кивнул головой Эж. — Иначе до рассвета можно не дотянуть. По ночам тут начинается иной мир, куда более опасный, чем дневной, выходят те твари, которые в дневное время прячутся от солнца… Что-то наш ночной гость на крыше разбуянился.
Эж был прав: не знаю, что за создание в эту ночь пожаловало к избушке, но этот некто явно обладал длинными и острыми когтями, потому как явно старался подцепить ими бревна крыши, и вытащить хоть одно из них. Скрип и скрежет раздавались довольно долго, но, по-счастью, ни одно из бревен не поддалось, хотя неизвестный гость прилагал для этого немало усилий. Затем существо поползло по стенам, и я отчетливо услышала, как нечто острое царапнуло по слюдяной пластинке в окне, однако свой голос наш ночной посетитель так и не издал. Немногим позже мы услышали, как о небольшой деревянный причал стала колотиться лодка, привязанная к сваям. Интересно, кто ее так раскачивает? Она ж ходуном ходит, того и гляди борта поломает! Хоть моли всех здешних Богов, чтоб с лодкой ничего не случилось, а иначе мы тут застрянем надолго…
— Не бойся, я ее крепко привязал, да и борта у лодки крепкие… — Эж ответил на мой незаданный вопрос. — Если ты заметила, на носу лодки не веревка, а железная цепь, при помощи которой наше транспортное средство и прикрепляется к сваям за кольцо. Человек, конечно, может отцепить лодку, но я очень сомневаюсь в том, что кто-то из трезвомыслящих людей сейчас рискнет совершать прогулку возле реки.
— Тот, кто пришел к этому месту и ползает по избушке, что-то своего голоса не подает…
— Мне кажется, что сюда заявился некто из речных обитателей, а те, кто обитает в воде — они, как правило, создания молчаливые.
— Как же…
— А вот так! Или ты думаешь, что здешние воды безопасней, чем леса? Тут тоже хватает неких существ, которых при свете дня лучше не видеть.
— Но мы же плыли на лодке, и ничего особенного не заметили! Да и рыбаки должны выходить на промысел за уловом!
— В лесу тоже опасно, но охотники туда постоянно ходят.
— Я понимаю, но…
— Видишь ли, здешние рыбаки сталкивают свои лодки в воду только после восхода солнца, и тогда же выходят рыбалку — таковы особенности здешней жизни. Днем на реке сравнительно безопасно, зато ночью — все с точностью до наоборот. Естественно, что после заката на реке никого из рыбаков не увидишь — к этому времени все разумные люди прячутся по своим домам и закрываются на крепкие засовы. С наступлением темноты на поверхность поднимаются те водные обитатели, что днем прячутся глубоко в иле, или в самых темных местах речного дна. Ну, а для тех рыбаков, кто по тем или иным причинам не успевает добраться до своих поселков — для них кое-где по берегам рек стоят крепкие домики наподобие того, в котором мы сейчас находимся. Кстати, о здешних речных обитателях я знаю совсем немного — в той камере, где я просидел довольно-таки немалый срок, среди осужденных не оказалось ни одного рыбака, так что в этом вопросе я не могу похвастаться обширными знаниями. Так, всего лишь услышал кое-что, не больше.
— Например?
— Могу предположить, что в данный момент рядом с этой избушкой ползает существо, чем-то смахивающее на земного спрута. Таких созданий, как мне говорили, хватает на всех здешних речках, но радует хотя бы то, что они показываются только по ночам.
— Они что, такие большие?!
— Бывают разной величины.
— А что еще тебе о них рассказывали?
— Что в вареном виде они довольно-таки неплохи на вкус, и потому из мелких спрутов здесь готовят немало блюд. Большие экземпляры ценятся меньше — жестковаты, но в пищу все же годятся. Правда, когти на их щупальцах длинноваты, так что, когда готовишь, их лучше заранее отрубить. Да и ловить их следует с большой осторожностью — они сами могут с легкостью утащить на дно оплошавшего рыбака. Более того: некоторые из больших спрутов по ночам выходят на сушу, и даже там охотятся, правда, не отходя далеко от берега. Думаю, что сейчас по избушке ползает достаточно крупный экземпляр
— Может, кроме хм… спрута рядом с избушкой сейчас еще кто-то есть?
— Все может быть… — философски заметил Эж. — С час назад неподалеку кто-то уж очень громко плескался в воде, да при этом еще и отвратительно ухал. Еще со стороны леса раздавалось какое-то рычание вперемешку с истошным визгом, но подобные звуки я уже наслушался за время нашего пребывания в этом лесу.
— Считай, что ты меня напугал, во всяком случае, сон у меня пропал надолго… — невольно поежилась я. — Теперь даже не знаю, как утром решусь сесть в лодку.
— Ну, рыбаки же каждый день в них садятся, и потом, днем, как я уже говорил, на реке сравнительно безопасно.
— А то, как же, говорил… — вздохнула я. — Ложись-ка ты спать, пока на меня еще больше страхов не нагнал, тем более что приближается время моего дежурства.
— Хорошо… — кивнул головой Эж. — Но если вдруг…
— Не беспокойся, разбужу… — отмахнулась я, подкинув в тлеющую печку еще одно полено.
Взяв с лежанки одно из лоскутных одеял, Эж устроился на полу, неподалеку от печки, и почти сразу до меня донеслось его ровное дыхание — похоже, парня сон сморил моментально. Ну и ладно, посижу в одиночестве, подумаю о том, что мне недавно рассказал Эж.
Впрочем, сейчас не до воспоминаний о Лилечке, потому как тишина за стенами избушки простояла недолго. Не хочется описывать все звуки, которые раздавались снаружи, но потом раздалось нечто вроде громкого лягушачьего кваканья, только с заметным шипением, затем наша лодка снова стала колотиться о сваи, и я услышала испуганный голос Лидии.
— Что происходит?
— Ничего такого, ради чего стоит прерывать свой сон… — пожала я плечами. — Обычные ночные звуки этого мира, и ничего более.
— Мне страшно… — дрогнувшим голосом заговорила та. — Всякая чушь в голову лезет…
— Не беспокойся, все в порядке… — я присела возле нее, и погладила по голове, как ребенка — сейчас бедняжке не стоит лишний раз пугаться, и без того следует удивляться тому, что она еще умудряется держать себя в руках. — Спи, пока что можно ни о чем не беспокоиться.
— Не хочу… — покачала головой Лидия. — Да и страшновато немного — за стенами такие жуткие звуки раздаются, что хочется заткнуть уши и спрятаться! Только вот прятаться здесь негде, так что ты лучше со мной посиди. Не возражаешь?