Врач-убийца
Шрифт:
– Не могу припомнить, – задумчиво протянул Лиорен.
– Если бы имел, друг Лиорен, – заметил эмпат, – ты бы его припомнил.
Приликла продолжал объяснения. Он говорил о том, что полная телепатия возможна только между представителями одного и того же вида. В тех случаях, когда телепат пытался наладить контакт с нетелепатом, у последнего происходила стимуляция дремлющей способности. Ее описывали как подобие обмена сигналами между двумя приемно-передающими устройствами, настроенными на разную длину волны, и указывали, что поначалу в такой ситуации у нетелепатов отмечаются ощущения не из приятных.
В настоящее
Ограниченным был доступ и к остальным представителям телепатических видов. Речь шла о гоглесканской целительнице Коун и ее новорожденном младенце, а также о двух Защитниках Нерожденных. Все они находились в Главном Госпитале Сектора по поводу клинико-психологического исследования, осуществляемого диагностом Конвеем, Главным психологом О'Марой и самим Приликлой.
– Конвей имел успешные контакты с этими формами жизни и оказывал им хирургическую помощь, – продолжал Приликла. – Правда, пока полученные им результаты носят предварительный характер и не отражены в публикациях. Твоя коллега, Ча Трат, в свое время вступала в контакт с целительницей Коун и помогала ей при родах. Думаю, ты мог бы сэкономить время и силы, если бы просто обратился к вышеуказанным сотрудникам либо если бы попросил их передать тебе соответствующие клинические записи... Прости, друг Лиорен. Судя по интенсивности твоего эмоционального излучения, мое предложение тебе явно не по нраву...
Приликла дрожал так, словно его хрупкое тельце и трубчатые лапки страдали от сильного порыва ветра, ощущаемого только им одним. Источником этого вихря эмоций был Лиорен, поэтому он постарался обуздать охватившие его чувства. Наконец тельце эмпата успокоилось.
– Это мне следует извиниться за то, что я разволновал вас, – проговорил Лиорен. – Вы правы. Я имею веские причины личного порядка не посвящать в это дело сотрудников моего отделения, по крайней мере до тех пор, пока сам не узнаю достаточно для того, чтобы не отрывать их от работы понапрасну. Однако я с радостью ознакомился бы с клиническими записями диагноста и посетил бы вышеупомянутых пациентов.
– Мне понятно твое любопытство, друг Лиорен, – отметил Приликла. – Увы, неясны его причины. Позволю себе догадаться, что все это каким-то образом связано с пациентом-гроалтеррийцем. – Эмпат умолк, немного подрожал, но тут же успокоился. – Ты все лучше владеешь своими чувствами, друг Лиорен, – похвалил он тарланина. – Я благодарен тебе за это. Однако я чувствую твои опасения. Не нужно бояться. Я знаю, ты что-то скрываешь от меня, но, не будучи телепатом, не могу сказать – что именно. Я не стану делиться моими подозрениями с другими – не хочу вызывать у тебя огорчения, которое могло бы в итоге отразиться на мне.
Лиорен успокоился. Он был благодарен эмпату и знал, что выражать свои чувства речью не обязан. А эмпат уже говорил снова:
– Всем известно, что ты, друг Лиорен, – единственный в нашем госпитале, кому удается свободно разговаривать с Геллишомаром. Мой эмпатический дар страдает ограничениями. Активность эмпатического органа возрастает прямо пропорционально близости к источнику излучения. Я намеренно избегал приближения к Геллишомару из-за того, что состояние его отличается глубокой депрессией. Он страдает, он полон боли и тоски. Однако разум его настолько могуч, что нигде в стенах госпиталя я не могу полностью устраниться от ужасных, не покидающих его чувств. Между тем с тех пор, как ты начал посещать Геллишомара, я отмечаю выраженное снижение интенсивности его удручающего эмоционального излучения, и за это, друг Лиорен, я тебе несказанно благодарен.
Стоит мне упомянуть имя Геллишомара, – торопливо продолжал эмпат, – как в твоем эмоциональном спектре начинает преобладать не столько уверенность, сколько очень сильная надежда. Наиболее ярким это чувство было тогда, когда я упоминал о телепатии. Поэтому тебе будут дозволено навестить пациентов-телепатов. Также тебе будут предоставлены для изучения копии соответствующих клинических файлов. Если позволяет время, мы начнем с визита в палату, где находятся Защитники Нерожденных.
Радужные крылышки цинрусскийца медленно заработали, и он изящно взлетел над столом.
– Ты излучаешь сильную благодарность, – заключил Приликла, порхая над Лиореном к выходу из столовой. – Однако не настолько сильную, чтобы за ней смогли утаиться волнение и подозрительность. Что тревожит тебя, друг Лиорен?
Первым порывом было сказать, что его ничто не тревожит, но ведь это было все равно, как если бы пытались солгать друг другу два кельгианина. Самые потаенные чувства Лиорена были видны Приликле не хуже подвижного кельгианского меха.
– Я волнуюсь из-за того, что мы направляемся к пациентам Конвея, и если вы позволите мне навестить их, не заручившись согласием лечащего врача, то можете иметь неприятности. А подозрения мои таковы, что согласие Конвея у вас уже есть, вот только почему-то вы не говорите мне, зачем он вам это согласие дал.
– Твое волнение беспочвенно, – ответствовал Приликла. – А подозрения верны. Конвей сам собирался попросить тебя навестить этих пациентов. Они здесь находятся на обследовании. Для них же это равносильно тюремному заключению неопределенной продолжительности. Они общаются с сотрудниками, но между тем несчастливы и скучают по родным планетам. Нам известно, что двое пациентов, Маннен и Геллишомар, пошли на поправку после бесед с тобой. Заранее приношу тебе извинения, если это как-то поранит твои чувства, но друг Конвой подумал о том, что если от твоих визитов к его больным и не будет пользы, то уж точно не будет и никакого вреда.
Я не в курсе того, что ты говорил вышеупомянутым пациентам, – продолжал эмпат, – и если верить слухам, ты даже О'Маре отказываешься сообщить о полученных результатах. Мои собственные предположения таковы, что ты действуешь, так сказать, от противного: как правило, именно врач выражает сочувствие больному, а ты добиваешься противоположного. Порой я и сам прибегал к такому методу. Я так хрупок и настолько чувствителен к чужим эмоциям, что меня жалеют и позволяют, как об этом говорит Конвей, избежать гибели. Но уж тебя-то, друг Лиорен, должны жалеть по-настоящему, потому что...