Враг государства
Шрифт:
– Сделаем все, что угодно! – опережая события, пообещал командир московского джамаата «Аль-Каиды». – Давай, дорогой, говори!
– Будем готовить акцию в метро. Взрывчатки накоплено достаточно – должно хватить. Нужна по-настоящему крупная акция.
– Это несложно, – спокойно и рассудительно ответил Зураб. – Для нее лучше использовать шахида. У нас есть надежный канал поставки…
Зураб чуть не проговорился, чем сейчас озабочены его чеченцы, но вовремя спохватился и не дал языку развязаться. Неосторожное слово не сползло с его уст.
– Ты не понял задачу, – понизив голос,
Зураб не понимал смысла разрушений без жертв, но политика – дело тонкое, и иногда с ней приходится мириться. Чтобы не ошибиться, он благоразумно промолчал.
– Чтобы все мировые телеканалы показывали это в новостях, вот зачем! – озвучил свою идею Вольский, однако на самом деле в это время имел в виду другое. – Нужно подойти к тоннелям вплотную и заложить сотенку килограммов взрывчатки.
– Сотенку? – уточнил Зураб, споткнувшись на сложностях понимания русского языка. – Это что – сто килограммов? Но как мы это сделаем?! – озаботился араб. – Станции и тоннели охраняются. Там много рабочих, каждый из которых может заподозрить неладное и сообщить в милицию.
Подумав немного, он попытался угадать:
– Если только устроить на работу в метро своего человека и уже через него?…
– Хорошо мыслишь, молодец! – похвалил главарь. Зураб довольно просиял. – Но неверно! Повяжут и твоего человека, и нас! Потому что на подбор хорошей кандидатуры и «мягкое» внедрение у нас просто времени не хватит. Но не нужно недооценивать и контрразведку. Я всегда это повторяю. Переоценивать тоже не нужно. Надо владеть реальностью. Под землей много коммуникаций, сообщающихся или приближающихся к метро. Раньше они охранялись, а теперь там бомжи ночуют. Я знаю, как найти слабое место, а дальше – работайте сами. Теперь о плохой новости…
Зураб поежился, ожидая непредвиденных неприятностей.
– Твоих чеченцев ищут уголовники, – сообщил Вольский. – Это плохо. Человек, который может их опознать, – повар из «Канарейки». Его надо убрать. А для этого по меньшей мере – найти. Чем раньше сделаем, тем лучше. Это первостепенное задание Аслану с Ниязом. Только они этого повара видели, и только они смогут узнать. Так же, как и он их! После выполнения подключишь их к акции в метро как специалистов по минно-взрывному делу.
Зураб молчал. Он оценивал ситуацию. Однако русский все правильно сказал. Афганец сам мог бы подписаться под его словами. Но подписи не требовались. Требовалась работа. А работа Зураба – сеять смерть и разрушение.
– Думаю, это логично, – предположил Вольский. – Сами наследили, сами свое дерьмо подчистят!
Афганец тяжело вздохнул. Ему нечего возразить.
– Где хотят, пусть ищут! Но чисто и без «хвостов»!
– Все сделают, как надо, – спешно заверил Зураб. Уж что-что, а убивать его люди умеют лучше других. Но он сам знает, что его людям делать в первую очередь, а что во вторую. Он командир джамаата, а не русский. Вольский такой же, как все, – неверный. Просто в силу обстоятельств с этим приходится мириться. Временно. – Нэ волнуйся, дорогой. Нэт проблем! Уберут свидетеля – и сразу на метро!
В речи афганца появился акцент. На лицо легла обнадеживающая улыбка.
«Это вряд ли», – с ехидцей подумал Вольский. Законы криминального мира он знал не понаслышке.
Но Зураб поменял распорядок, и чеченцы занялись и том, и другим, и третьим.
На Москву опустились запоздалые сумерки. В серебрившейся черноте реки купалась седая луна. До самого горизонта расстилалось пожарище горящих фонарей. Огни тысяч машин собирались в потоки горящей лавы, заполняя метромост и проспект малиновыми углями.
Отважные купальщики лениво покидали набережные Воробьевых гор. И только на смотровой площадке, под трамплином, жизнь не останавливалась, лишь переходя в иную фазу. Под треск мотоциклетных моторов «Ночные волки» собирались к месту обычной тусовки, оставляя железных коней перед церковной оградой.
Днем раньше на Воробьевы горы приезжали Сватко с Обухом. Прогуливаясь по набережной, они рассматривали в бинокль каменные берега. Вернее – один берег, со стороны университета, на участке, указанном бывшим прапорщиком. По его прикидкам, ливневая канализация спецтоннеля впадает в русло где-то здесь.
Выбрали место для захода в воду, но с наступлением темноты Обухов отметил, что слишком яркий фонарь близ набережной некстати освещает место погружения. Вооружившись пистолетом с глушителем, десантник укрылся в тени деревьев и, прицелившись, выстрелил. 0бжимавшаяся в темном парке парочка даже не поняла, что это – выстрел. Зато услышала, как звякнуло стекло на столбе и осколки посыпались вниз. Фонарь погас. Стало темнее. Но парочка от этого не пострадала.
Дождавшись, когда на берегу никого не осталось, Обухов надел гидрокостюм.
– Не хочешь со мной? – иронично спросил он Сватко.
– В следующий раз – обязательно, – отказался тот. – Как найдешь – подай знак, я замечу место.
Обухов взял ласты, фонарь, маску и, улучив момент, прошел к воде. Он надел ласты, натянул маску и проверил подачу воздуха. Через минуту на набережной Москвы-реки раздался негромкий всплеск.
Пара ласт вспенивала мутную воду, выбрасывая на поверхность пузырьки. Работая одними ногами, Обухов плыл вдоль берега, обшаривая стены. Фонарь почти не помогал, и его пловец включал лишь иногда.
Послышался шум мотора. Обухов всплыл и приподнял голову. По реке летел катер речной милиции. Аквалангист выругался про себя и снова погрузился в черную, отсвечивавшую светом фонарей субстанцию.
Обухов пробыл в воде минут сорок, как вдруг почувствовал, что рука провалилась в пустоту. Почти на ощупь он обследовал находку, подсвечивая мутную воду фонарем. Судя по диаметру трубы – это то, что он искал, только решетка не давала возможности попасть внутрь.
Решив, что для первого раза и это неплохо, Обухов несколько помаячил Сватко и поплыл обратно. Бывший прапор заметил поданный ему знак и мысленно привязал выход трубы к береговым ориентирам.