Враг моего врага. Том 3
Шрифт:
Мрланк тяжко вздохнул.
– И как только у вас на Земле пускают беременных на военные корабли?
– Не пускают. Но что мы, не мужики? Не в силах сами решить, без инструкций штаба? Каждый может принять решение на свой страх и риск. И отвечать за него перед Богом и людьми, а как же.
Шитанн посопел.
– Мальчику-то имя дали?
И Йозеф понял, что он смирился. Как и он сам смирился с тем, что Эйзза вписана в реестр и поставлена на довольствие. И Мария м’Аллинь аль-Фархад, и муж ее Иоанн Фердинанд… Не он принимал эти решения. Он, разумеется, мог бы их отменить, чтобы избежать ответственности перед людьми. И отвечать перед Богом уже за это.
И гъдеанку он, конечно,
– Мальчика, наверное, крестить будут, – ответил он Мрланку. – Поп какое-нибудь имя предложит. Мрланк, извини… так как насчет гъдеанки?
Он вздохнул и махнул рукой:
– Ну тебя к червям, Гржельчик. Забирай, раз так нужна.
Все равно после прекрасной Хеленны эта квелая мышь ему – расстройство одно. Убьет еще с досады. Пусть живет с Гржельчиком, хоть ему радость будет. Как же землянина повело от этой бабы! Никогда не угадаешь, на что сердце отзовется.
Частотный преобразователь, висящий на ухе, раздражал Захара. Он и телефон так никогда не носил: мешало. Но как еще общаться с собственными рабочими? Он мог бы своей абсолютной властью на этом континенте, утратившем юрисдикцию, приказать надеть гарнитуры мересанцам. Мог бы, ничего сложного. А совесть не позволяла. Дурацкое чувство. Откуда оно только взялось у человека, который полжизни провел на работе, где оно, по всем статьям, должно было давно атрофироваться? Кризисный управляющий – это не благодушный директор цветочного магазина. Ему всегда приходилось решать проблемы, которые не смогли решить штатные руководители, решать жестко, подчас на грани закона. Бунты, повальная наркомания, нерентабельность из-за низкой производительности труда или из-за глупости администрации, аварии, экологические катастрофы, разъяренное население, сатанисты… Чего только не было в биографии, и не упомнишь. Налаживание добычи и производства в местах, куда не всякого рабочего заманит высокая зарплата, начиная от полярных областей Земли, продолжая лунными кратерами и марсианскими горами и заканчивая Нлакисом. Он убивал – не своими руками, но какая разница? По его приказу был убит не один десяток людей, и лишь меньшинство из них являлись инопланетянами. Несколько десятков рабочих он оставил умирать на Нлакисе, и ничего. Было сожаление, была мысль о том, что стоило, как минимум, убить их самим и быстро – увы, времени не хватало, счет шел на минуты. Но совесть не мучила. Не получилось, так не получилось.
А теперь вот он таскал гарнитуру, потому что ему было неловко вынуждать рабочих делать это ради его удобства.
Зашла, шаркая подошвами, бабка Вилтинь, поставила на стол томатный сок и тарелку с пирожками. Аккуратная худая старушка с девичьим именем, очки на носу, седые волосы собраны гребнями во что-то компактное на затылке. Ну куда ей гарнитуру вешать? На слуховой аппарат? Вилтинь прибилась к руднику в первые дни. Пришла погреться по тонкому еще снегу, в одном рваном халате. И не ушла потом. Говорила, что Захар напоминает ей внука. Чем он, интересно, может напоминать мересанца? О внуке он не расспрашивал – к чему бередить? Выдал ей очки и два новых халата – не Бог весть что, рабочая одежда для технички, но мересанская бабуля была от них в восторге. Она научилась варить кофе и делать горячие бутерброды. Но электроплиткой и микроволновкой пользоваться отказывалась, притащила откуда-то газовую горелку. И регулярно потчевала его чем-нибудь своим, мересанским. Пирожки вот эти, с какой-то местной ягодой, из местной же муки. Ягоды – естественно, замороженные – обнаружились под снегом при вскрытии очередного пласта.
Бабка вышла, разминувшись в дверях с Нгири Хобондой. Группа компаний «Экзокристалл» продолжала сотрудничество с тем же самым охранным предприятием, и команда Нгири, как временно находящаяся не у дел, получила назначение на Мересань. Захар не был против: охранники несли службу добросовестно, а что отступили однажды перед мересанским десантом – так они же не боевое спецподразделение. А потом пожалел. Надо было просить другую команду. Да, у него претензий к Хобонде и его людям не было, но у того к нему – судя по всему, были.
Нгири господина Зальцштадтера уважал. Уравновешенный, хладнокровный человек, умеющий принимать неприятные решения и не теряющий голову в опасности – и не скажешь, что штатский. Вот только грызла начальника охраны обида. Не мог он простить директору, что тот отдал ласковую гъдеанку райскому капитану. А его, Нгири, даже не спросил! Разве Зальцштадтер протянул ей руку, вывез с погибающего Нлакиса? Разве у него на коленях она сидела в беспилотнике, где для нее не было предусмотрено места? Так с какой радости он ею распорядился, да еще так бездарно?
По всем человеческим понятиям, Зальцштадтер обошелся с Нгири несправедливо. Но печаль в том, что формально предъявить директору было нечего. Гъдеанка ему не жена и не невеста, мало ли кто кому нравился. Работница рудника с птичьими правами, а как поступать с гъдеанскими работниками – решал Зальцштадтер. Он решил оставить их на планете, и Нгири, сделав ему наперекор, мог бы и взыскание схлопотать, и черную метку в характеристику – а это верное разжалование. А потом он решил отдать ее вампиру, будучи в своем праве. И что Нгири может с этим поделать? Только молчать в тряпочку да надеяться, что гъдеанка, по крайней мере, жива.
– Что у вас, Хобонда? – спросил Захар, переломив пирожок.
– Скоро будут гости, господин Зальцштадтер, – сообщил он скупым деловым тоном.
– Издалека? – Захар поднял бровь.
– С соседнего континента. К нам летит райский аэромобиль.
– Вот как, – Захар медленно покивал, скорее не начальнику охраны, а самому себе. – Хотят установить дипломатические отношения? Занятно.
Тсетиане даже не пытались. Нелогично. Слишком уж далеко, да и тем для обсуждения не предвидится.
– Сколько до прибытия?
– Около двух часов, господин Зальцштадтер.
– Встретьте, – распорядился он. – Вежливо и радушно. И сразу доложите мне.
– Разрешите исполнять?
Времени еще навалом. Захар покрутил в руке выпечку бабушки Вилтинь.
– Хотите пирожок, Хобонда?
– Нет, господин Зальцштадтер, – голос бесстрастный и ровный. – С вашего позволения, я вернусь к своим обязанностям.
За начальником охраны закрылась дверь. Захар вздохнул. Он регулярно пытался наладить отношения с Хобондой, сделать их чуть менее официальными – хотя бы такими, какими они были на Нлакисе. И всякий раз – как горох об стену.
Попросить у фирмы другого начальника охраны? Так ведь повода нет. Хобонда отменно вежлив и исполнителен, его подчиненные старательны и подтянуты. Он настоящий профессионал, у него везде порядок и контроль. Они прекрасно сотрудничали на Нлакисе. И вот тебе на – будто черная кошка пробежала.
Гъдеанка, одетая, примостилась на уголке кровати и заплетала мокрую косу. Уже помыться успела. Это Йозефу понравилось. Делить постель с нелюбимой женщиной куда ни шло, но с неопрятной – полные кранты. Она посмотрела на него робко, словно выбирая между надеждой и отчаянием.