Враг моего врага
Шрифт:
Но сомневаться сказанному в Священном завете даже в мыслях считалось страшным грехом, и наместник, отогнав от себя липкий страх, спешился с коня и, приняв массивный серебряный кубок из рук льстиво улыбающегося брата Комора, пробрался на место, предназначенное для ближней свиты Императора. Несмотря на то что за два года рабочие заметно расширили Тропу напротив Врат, готовя Трибуны для торжественной встречи Пришествия, расположиться с удобством на них могли человек двести с небольшим. Впрочем, борьба за каждое из этих мест в Корфе, столице Империи, по слухам, шла нешуточная. Как за места рядом с Императором…
– Ваше преосвященство! – суетился тем временем распорядитель. – Посмотрите
Допив оказавшееся очень неплохим вино, иерарх жестом отказался от второго кубка, быстренько сверил план с тем, что видел перед собой, и тяжело поднялся с кресла – можно было докладывать Императору, что для Великого праздника все готово. И ждать заслуженной награды – обещанного перевода в столицу…
Усаживаясь в седло, иерарх вдруг понял, что же его беспокоило на протяжении нескольких дней – отсутствие вестей от Аспида! Жестом подозвав к себе командира личной охраны, наместник Эдвин вполголоса поинтересовался новостями от мальчишки, посвященного во многие тайны, включая личные, и получил довольно странный ответ:
– В последнем сообщении, поступившем от него около двух недель назад, сказано, что он напал на след и уходит в горы, на юг…
– Отправить по всем известным тропам по небольшому отряду толковых солдат, – распорядился взволнованный известием иерарх. – Пусть ищут на приметных деревьях всякие пометки. Особое внимание уделять рисунку сломанной стрелы. Об обнаружении любого подобного знака докладывать НЕМЕДЛЕННО!
ГЛАВА 31
Первую неделю быстрого пешего марша в направлении Аниора я присматривалась к воинам, выделенным мне Мерионом, и в особенности к назначенному командиром сводного отряда странному мужчинке по имени Сема. Странный цвет кожи, полные губы, похожие на баранью шерсть черные, как смоль, волосы вызывали во мне легкое неприятие. Мои девочки так вообще роптали над тем, что мало того что придется биться с этими неженками плечом к плечу, так и командовать в бою будет такой же слабак. Однако с течением времени отношение к ним несколько поменялось. Во-первых, не заметить то, что выносливые, как кони, бойцы моего десятка умудрялись выдыхаться раньше «слабого» пола, мог только слепой, а таких в отряде не было. Во-вторых, то, как выбирается место для ночлега, тоже давало кучу тем для размышления – половина из того, что старался предусмотреть наш темнокожий проводник, просто не приходила мне в голову, и я на миг задумалась, пытаясь понять, где и когда ему приходилось использовать эти навыки маскировки. В-третьих, часовые совместные тренировки после окончания каждого дневного перехода и все усложняющиеся вводные на марше показали женской половине сводного отряда относительную «слабость» мужчин: никто, включая меня, так ни разу и не сумел выстоять в учебном бою против любого воина-мужчины. За исключением самого Семы – в бою на мечах он был заметно слабее всех. Зато в рукопашке равных ему не было – такого количества грязных приемов, которые он не уставал демонстрировать в учебных схватках, я не могла себе представить в принципе.
…Первые свидетельства того, что в огромном лесном массиве, на многие дни пути раскинувшемся по отрогам Спилисских гор, появились люди, указал мне именно Сема – замерев, как охотничья собака при виде дичи, он подал знак «Внимание» и пальцем показал мне на птиц, в беспорядке мечущихся над ущельем, которое нам предстояло пересечь. Вытащив из своего пятнистого рюкзака какое-то странное устройство, он приложил его к глазам и на несколько минут замер…
– Толково идут, суки… – буркнул он через некоторое время и протянул эту штуковину мне, предварительно перекинув тоненький ремешок через мою шею. – Смотри сюда и попытайся найти вон ту прогалину…
Когда мне в лицо внезапно прыгнула какая-то скала, я вскрикнула и выпустила из рук эту самую штуку.
– Тише! – усмехнулся он, протянув руку к повисшему на ремешке предмету. – Пугаться не надо… Бинокль просто приближает изображение… Берите и смотрите, баронесса…
Сжав зубы от стыда, я снова посмотрела в кругляшки и вдруг увидела перекошенное от напряжение лицо монаха, подсаживающего своего товарища на скалу, мешающую двигаться дальше…
– Ого, как близко!
– Вообще-то им до нас подниматься еще часа три, не меньше, – усмехнулся он. – Вопрос не в этом. Обратите внимание, как они идут!
– Как? – удивилась я, не заметив на первый взгляд ничего необычного…
– Боевое охранение впереди. Боевое охранение сзади. Еще двое человек движутся параллельным курсом чуть выше по склону… Судя по повадкам, это монахи Черной Сотни… Весьма неплохо подготовленные ребята…
Я снова прильнула к «биноклю» и попыталась разыскать это самое боевое охранение… и с трудом, но нашла…
– Одиннадцать человек? – спросила я Сему, расстегнувшего массивный кожаный чехол на поясе и накручивающего черную трубку на какую-то непонятную железяку
– Угу, стандартный отряд. Десять человек и командир. Я беру на себя двух замыкающих и тех. кто идет сбоку. Тех, что впереди, снимут Угги и Кувалда. – Он коротко кивнул воинам, мгновенно скинувшим с себя рюкзаки и пояса с оружием и передвинувшим поудобнее перевязи с метательными ножами. – Остальных берете вы и ваши девочки, баронесса. Мои ребята подстрахуют. Основная задача – не дать никому уйти. И обойтись без ранений. Не рискуйте зря, договорились?
– Четверо на вас одного не многовато? – немного недоверчиво покосившись на железяку в его руке, вполголоса поинтересовалась я, стараясь, чтобы вопроса не расслышали мои девчонки.
– Нет, баронесса, – хмыкнул он. – Я и моя Аошка справимся…
Пожав плечами, я освободилась от лишнего груза и, спустившись чуть ниже по склону, начала готовить место для засады…
…Бой оказался намного скоротечнее, чем я ожидала; – после точных бросков Угги и здоровенного воина по кличке Кувалда повалившихся на каменистую тропу монахов быстренько оттащили в сторону и накрыли заранее подготовленными ветками. Еще через пару минут я и мои воины рванулись в атаку на пятерку не ожидавших нападения воинов Черной Сотни и в растерянности остановились: бить было некого! Четверо из пяти противников с ножами в глотках и глазницах валялись на тропе без признаков жизни, а их командир, получивший по голове здоровенным голышом, с закатившимися глазами медленно оседал по стволу кривого деревца, оказавшегося рядом.