Враг рода человеческого
Шрифт:
Но тем не менее Кеннели ни на мгновение не усомнился в том, что все это правда.
— Я вам не могу обещать, что это удастся сделать, — сказал Адриан, — и не обещал этого никогда. Я не могу гарантировать также, что вы останетесь в живых. Но мы должны попытаться. Ведь нам однажды уже удалось остановить его.
— И что вы таким образом приобрели? — спросил Кеннели.
— Время, — серьезно ответил Адриан. — Две тысячи лет, мистер Кеннели. Для нас. Для всех нас. Возможно, нам удастся снова добиться отсрочки. Во всяком случае, мы должны попробовать это сделать.
Кеннели покачал
— Вы постоянно говорите “мы”, это просто очаровательно, — пробормотал он.
— Я бы сам сделал это, — отозвался Адриан. — Но я не умею стрелять.
Это было столь простое объяснение, что Кеннели сразу же принял его. Кроме того, ему больше ничего не хотелось возражать. Он вообще не хотел больше ничего говорить. Слова казались ему теперь совершенно бессмысленными. Он положил свою автоматическую винтовку снова на колени, продолжая поглаживать ее ствол пальцами.
Время шло, и хотя часы стояли, казалось, что было слышно, как проносятся мимо секунды, сменяя друг друга. Срок, о котором говорил Адриан, должно быть, уже давно истек. Вероятно, они опоздали. Возможно, Салид со своими спутниками уже добрались до цели, и события, которые хотел остановить Адриан, давно начались.
Раздался тихий зуммер. Адриан поспешно вынул из кармана маленькое переговорное устройство и включил его. Послушав несколько мгновений, он сказал:
— Все в порядке. Приступайте к началу операции.
— Они уже здесь? — спросил Кеннели.
— Они на подходе, — ответил Адриан и кивнул на винтовку, лежавшую на коленях Кеннели. — Приготовьтесь. У вас будет мало времени.
У него была масса времени. Кеннели был отличным стрелком. Он знал, что ему не составит труда уложить из летящего вертолета человека, тем более что он был вооружен прекрасной полуавтоматической винтовкой. Хотя, с другой стороны, Кеннели не мог забыть слов, сказанных ему призраком Смита: “Салид — это человек, который будет тебя судить”. Кеннели знал, что не убьет Салида. Наоборот, Салид убьет его самого. Ведь именно об этом сказал призрак.
Но несмотря на это, он встал, подошел к дверце кабины и распахнул ее. Вверху вращались лопасти, и вся машина слегка подпрыгивала. Вертолет начал набирать высоту, но у Кеннели не было чувства, что он находится в летательном аппарате. Скорее, ему казалось, что это земля летит куда-то вниз, в пропасть, в которой исчезает и тень сожженного монастыря. Кеннели медленно опустился на правое колено, уперся локтем в бедро и вскинул винтовку на плечо.
— Я молюсь за вас, — сказал Адриан. Эти слова были верхом бессмыслицы, однако они подействовали на Кеннели успокаивающе. Все в этой истории было поставлено с ног на голову и превращалось в свою противоположность. Убежденный атеист Кеннели внезапно стал воином последней библейской битвы. Позже — если это “позже” для него наступит — он от души посмеется над подобной злой шуткой судьбы.
Кеннели включил прибор ночного видения, которым была снабжена оптическая система винтовки, и прижал левый глаз к прицелу. Вертолет тем временем, развернувшись в воздухе на девяносто градусов, поднялся в воздух. Сверху была хорошо видна опушка леса Сквозь прицел заснеженный лес казался Кеннели зеленоватым и представлял собой фантастическую картину. Он прекрасно видел три человеческие фигуры, двигавшиеся по тропе, бегущей через лес. Казалось, что они были совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки.
— Вперед! — воскликнул Кеннели.
Адриан, должно быть, передал дальше его команду, или пилот слышал все их разговоры и сам понял, как нужно действовать. Одним словом, вертолет рванулся по направлению к трем бредущим по заснеженной дороге людям, развив при этом невероятную скорость. Кеннели поправил прицел и сместил немного ствол винтовки, он целился в человека, идущего на шаг впереди двух остальных. Он был вооружен, и потому Кеннели принял его за Салида. За человека, который будет его судить. Автомат ожил в его руках, выпустив очередь из десяти или пятнадцати выстрелов. Кеннели хорошо прицелился, но не учел сумасшедшей скорости вертолета, и потому промазал. Пули легли у самых ног Салида, подняв вокруг него фонтан снежной пыли.
Как и ожидал Кеннели, террорист среагировал молниеносно: он мгновенно прыгнул в сторону и, сгруппировавшись в воздухе, упал в снег, откатившись к деревьям. Одновременно Салид взял на изготовку свое оружие, чтобы выстрелить в противника. Кеннели не обратил бы внимания на действия Салида, поскольку палестинец находился в таком положении, из которого практически невозможно попасть в несущийся на полной скорости вертолет, но в последние часы агент пережил слишком много невероятных событий. Кроме того, в его ушах до сих пор звучал голос Смита: “Человек, который будет судить тебя. Человек, который будет судить тебя. Человек, который…”. Эти слова стучали в висках Кеннели так громко, что он в страхе отпрянул, ожидая, что в него вот-вот попадет пуля. Но ничего подобного не произошло.
Вертолет снижался над тремя одинокими фигурами людей, черневшими средь заснеженного леса. Салид лежал в снегу на животе и возился со своей винтовкой, которая, по-видимому, была неисправна. Двое его спутников просто стояли и смотрели на приближающуюся смертоносную машину, не двигаясь. Кеннели выругался про себя. У него оставалось две или три секунды на то, чтобы снова выстрелить. А затем вертолет уже будет далеко, миновав то место, где стояли эти люди. Пилоту понадобится развернуться в воздухе, чтобы подготовиться к новой атаке. А Салид тем временем получит время и возможность подготовиться к ней. Кеннели не стал на этот раз целиться в Салида, он взял на мушку одного из его спутников и спустил курок.
Должно быть, что-то действительно случилось со временем. За долю секунды до того, как раздалась вторая очередь, двигатель вертолета заглох. Машина затряслась в воздухе, и пули вновь прошли мимо своей цели, сбив несколько веток на лесной опушке в метре от человека, в которого стрелял Кеннели. Вертолет, словно пущенный из пращи камень, пролетел по инерции еще какое-то расстояние над головами Салида и его спутников. Кеннели успел лишь снять с плеча свой автомат и обернуться к Адриану. Вертолет в этот момент снова начал подчиняться законам физики и устремился к земле. Адриан закрыл глаза и перекрестился. У него не оставалось времени на то, чтобы сложить руки и помолиться.