Враг
Шрифт:
«Ну… мы можем возместить ущерб».
«Рония!»
«?»
«Повторяю еще раз — Рония! Хватить лицемерить! Отмени немедленно нападение на Ронию».
«??»
«Откажись от планов захвата Ронии. Ты же наметил штурм на конец сентября».
«Пусть великая Тэ будет свидетельницей».
«Отлично, сегодня же ночью жди налета Летучей Охоты».
«Не знаю, если только Медор, Бетуларн или Файнор тайно замыслили перехитрить меня. Даже не знаю, как их удержать».
«Удерживай, как знаешь, спасай свое чертово лицо, но руки прочь от Ронии!»
«Ладно! Зря ты так волнуешься. Тебе следует немного отдохнуть».
(Опять смех.) «??? (!) Эйкен, в самом
«Ты уже клялся на прошлом турнире. Запомни, сохранность меча зависит от твоего поведения».
«Согласен. Я всегда знал, что ты разумный человек. Запомню твои слова».
«Обязательно. И расскажи своим нетерпеливым парням. Пусть они сохранят боевой пыл до турнира».
«Замечательная идея! Подожди, я хочу показать тебе нечто удивительное
— Поющий Камень».
(Изображение.) «Спокойной ночи, Шарн».
«Спокойной ночи, Эйкен».
СПОКОЙНОЙ НОЧИ…
В первый раз за эту неделю король вошел в свои апартаменты.
Двери, отлитые из золота, бесшумно затворились за ним сами по себе, следуя его мысленному приказу. На створках дверей не осталось никаких следов от той ужасной ночи, когда сюда, в прихожую, рвались солдаты. На следующий день он приказал вынести все вещи, принадлежащие королеве Мерси-Розмар. Теперь, минуя тихую полутемную гостиную, окна которой выходили на балкон — отсюда открывался завораживающий вид на залитое лунным светом море, — он сразу заметил отсутствие некоторых картин, скульптур, комнатных растений. Вот и ткацкий станок, на котором она вырабатывала прекрасные шерстяные платки, исчез. Станок Мерси привезла с собой из будущего. Не было и миски с водой, которую всегда с такой жадностью лакала ее любимая белая собака. Пес был жутких размеров, где он теперь? А вот здесь стоял резной шкаф красного дерева — в нем королева хранила настои из трав, необыкновенно полезные, придающие силы… Вынесли голубой плед и вышитые подушки, что лежали в тростниковых креслах.
Наконец Эйкен добрался до комнаты Мерси-Розмар. Пустые шкафы стояли с открытыми дверцами. Пустые вазы грустили о цветах. И туалетный столик исчез. Вместе с ним коробочки с драгоценностями, баночки с кремами и флаконы духов. Даже запаха не осталось. Вынесли ее любимое кресло-качалку с подсветкой для чтения, привезенное из двадцать первого века; были убраны книги, декоративные фарфоровые тарелки, видеокассеты с записями средневековых карнавальных шествий, любимые опер и музыкальных пьес; не было и видеофильмов с записями лекций, посвященных тем местам на Старой Земле, где они когда-то путешествовали вдвоем. Тогда он был совсем зеленым юнцом с далекой планеты, заселенной выходцами с Земли. Вспомнилась прошедшая зима, дожди, без конца поливавшие Стеклянный Замок, вспомнились бессонные ночи. Вспомнились и они сами, обсуждавшие планы захвата власти…
Она ушла. Она осталась. Навечно. Впрочем, как и все вокруг. Вокруг? Король вздрогнул. По затемненным углам прятались невидимые, бесплотные насмешники, они пальцами указывали на него, стоявшего посреди гардеробной
— хихикающие соглядатаи. Его обожгли потоки воспоминаний. Голова, казалось, трещала по всем швам. Эйкен вдруг почувствовал себя обнаженным; походный костюм из золотистой кожи, который он не снял даже тогда, когда последние клочки летнего
Ну вот, он выжил, хотя и не мог справиться с соблазнами, влекомый инстинктами, — впрочем, и она тоже. Оба хороши — обезумели от ярости, зависти, жажды власти, оба домогались запретного, готовы были поклониться любой запредельной силе, только чтобы выжить.
Выжить?
«У меня не было выбора!» — мысленно воскликнул король.
Он очнулся в королевской ванной комнате. Как он там оказался, сам забрел? С удивлением увидел свое отражение в зеркальных стенах — высохший, съежившийся манекен в золотистом кожаном кафтане, таких же штанах, ботфортах. Обеими руками король зажал уши. Изо всех человеческих сил! Он словно увязал в болоте, в чем-то более жидком — прогорклом, горячем, — здесь была живая боль. Он вскрикнул: ты принадлежишь мне!
Вроде полегчало.
Маленький человечек жадно всматривался в свое отражение. Все та же украшенная ониксом и золотом ванная комната. В центре — небольшой бассейн, где вода на одной стороне била ключом из притопленной холодной трубы и соблазнительно парила на другой. Корзины с огромными букетами желтых орхидей. Лунный свет, украдкой проникающий сюда сквозь прозрачную, забранную матовым стеклом крышу. Пачки пурпурных полотенец, рядом его желтый халат. Кувшин с охлажденным льдом медовым вином и хрустальный стакан; помнится, насчет стакана он сделал особое распоряжение — именно такой и никакой другой!
Все складывалось удачно.
Эйкен внимательно изучал свое усталое и скорбное лицо, выглядывавшее из просторного капюшона. Губы плотно сжаты — видимо, как реакция на его невольно вырвавшийся вопль, исторгнутый во время битвы. Нос заострился. Возможно, от простуды — последнее время король неважно себя чувствовал. Ниже шеи не хотелось и смотреть. Он потому и носил все эти дни жесткий, похожий на корсет кожаный костюм, чтобы скрыть от любопытных глаз свое сильно распухшее тело. Король знал — стоило ему разоблачиться, и последствия злоупотребления едой и женщинами сразу станут явными. Это было недостойно короля.
Казалось, все складывается так удачно.
Он отстегнул и снял капюшон. Его темные, с заметной рыжинкой волосы были почти так же черны, как и глаза. Скинул ботфорты, расстегнул пояс и через голову стащил длинную кожаную рубаху. Тело, выносливое и крепкое, еще не окончательно обрюзгло, на руках и ногах просматривались выступающие мускулы… Кое-где на коже запечатлелись следы от складок кожаного костюма: потертости, рубцы. Удивительно, но он вовсе не производил впечатления сластолюбивого толстяка. Видно, за последнюю неделю ему удалось вернуть форму.
Эйкен громко расхохотался и нырнул в бассейн.
Все складывалось замечательно!
После купания король, устроившись на балконе со стаканом медового вина в руке, с любопытством наблюдал за бесшумным полетом сов. Серебристый свет луны, осветивший каменные плиты на полу, фигурные балясины и резные деревянные поручни, лениво искрился вдали на спокойной морской глади.
Позади кресла мягко затрепетала занавеска — кто-то вышел на балкон. Олона! Она была высока и стройна, как молодое деревце, ее светлые волосы развевались при дуновении ветра. Женщина приблизилась, послала телепатический зайчик, тронула легким перышком мысли эротические центры в сознании короля.