Вращения и стук сердца
Шрифт:
Садия поднималась на эскалаторе и осматривалась – здесь было целых четыре этажа магазинов!
Куда бы она ни обернулась, повсюду сновали люди с пакетами и пакетиками!
Жаль, что мама не пошла с ними и осталась дома, чтобы поработать. С ней по магазинам ходить гораздо проще, чем с папой и Балраджи!
Садия обернулась – перед ней стояла Джаз. Она была с Ванессой, одной из девочек-синхронисток, и у нее в руках было по меньшей мере четыре пакета из разных магазинов.
< image l:href="#" />–
Ее отец и брат тоже обернулись.
Балраджи посмотрел сверху вниз на Жасмин и скрестил руки на груди.
Садия знала, чт'o ее брат думал о Джаз: он считал ее избалованной и тщеславной. Как-то раз субботним днем, еще перед зачетом, они встретились в Паластелле. Балраджи тоже пришел, хотя ни разу в жизни не вставал на коньки. Должно быть, между ним и Джаз что-то произошло, потому что Джаз вдруг толкнула его, и он оказался на льду. И сейчас, судя по выражению лица, с которым брат смотрел на девчонку, он еще сердился за тот случай.
А Джаз, напротив, улыбнулась ему:
– Привет, Балраджи. Когда же ты покатаешь меня на мотоцикле? – спросила она, похлопав ресницами. Потом она перевела свои огромные голубые глаза на отца Садии: – Ой, а вы, должно быть, папа! – продолжила она, обращаясь к синьору Джайраджа. – Очень приятно, я Жасмин, я занимаюсь с вашей дочерью в одной группе в школе фигурного катания.
Балраджи прикрыл глаза рукой, а Садия побелела.
Ее отец ничего не знал о фигурном катании. Он никогда бы этого не одобрил, так как придерживался старых взглядов: для него спорт был напрасной тратой времени и денег, а порядочные девушки-индианки должны были сидеть дома, готовить еду и учиться быть идеальной женой. Школа в Паластелле была их с мамой и Балраджи секретом. Ее брату удалось найти ей пару старых коньков, потому что даже на общие сбережения всех троих им не удалось бы купить новые. Было просто чудом, что мама могла оплачивать уроки…
– Фигурное катание? – Синьор Джайраджа сразу посерьезнел.
А Джаз, не ведая, что она натворила, продолжала как ни в чем не бывало:
– Ваша дочь великолепна на льду! На зачете она сделала даже двойной сальхов! – На самом деле она никогда не бывала так щедра на комплименты, но для Садии всегда делала исключение: если она добьется ее расположения, это, возможно, увеличит ее шансы понравиться Балраджи… А сейчас он к тому же смотрел на нее, поэтому она должна постараться как следует. Этот парень ей нравился больше других. Может, даже больше, чем Макс. – А вас не было на зачете, правильно?
Отец Садии позеленел:
– На каком зачете? – Он метнул гневный, как у разъяренного быка, взгляд сначала на свою дочь, затем на Балраджи.
Джаз вытаращила глаза:
– Я сделала что-то не так?
– Да, как и в девяноста процентах случаев, когда ты открываешь рот, – прошипел Балраджи.
Садия хотела бы исчезнуть. Она отдала бы все что угодно за то, чтоб провалиться прямо на месте.
– Папа, я…
– Я хочу знать, что происходит! – негодовал отец.
Балраджи заслонил собой Садию.
– Не повышай голос, папа! – резко сказал он. – Да, Садия катается на коньках! Но она вынуждена делать это тайком, потому что ты бы ей никогда не разрешил. Если бы ты только видел, что она умеет делать, ты бы сразу понял, какой у нее талант!
Мужчина наклонился очень близко к лицу сына.
– Не смей говорить со мной таким тоном, мальчик! – грозно произнес он. – А теперь – домой! Я требую объяснений!
В то же самое воскресенье в Паластелле…
Саша Коэн выполняла ласточку – фигуру, благодаря которой она стала знаменита во всем мире и даже смогла выиграть серебро на Олимпийских играх в Турине в две тысячи шестом. Ее свободная нога в растяжке на сто восемьдесят градусов была почти перпендикулярна льду. Подумать только, ведь для ласточки достаточно, чтоб она была параллельна льду.
Анжелика поняла, что нужно что-то сказать. Она странно себя чувствовала, держа Макса за руку. Для нее это было в первый раз. По правде говоря, она в первый раз была на свидании с мальчиком… Как же это неловко! Она просто обязана придумать, что сказать.
– Она чудесная, правда?
– Да, просто потрясающая.
Только Макс смотрел на нее, а не на Сашу Коэн.
Анжелика взглянула на него и покраснела, но не смогла сдержать улыбку.
– Правда, – продолжал Макс. И, чтоб еще лучше выразить свои мысли, он переплел свои пальцы с ее. – Я очень рад быть здесь с тобой.
Девочка заставила себя посмотреть на парня. «Боже, ну почему я такая стеснительная?» – пронеслось у нее в голове.
– Я тоже очень рада, – пробормотала она наконец.
В этот момент в зале прогремели овации. Многие встали с мест, но Анжелика и Макс продолжали сидеть, глядя друг другу в глаза и улыбаясь.
«Кажется, что все эти люди аплодируют нам», – подумала девочка.
– Пойдем возьмем что-нибудь в кафе, – вдруг предложил Макс. – Только не в Паластелле – здесь слишком много народу. Предлагаю пойти в кафе за углом.
– Отличная идея. У нас еще полчаса до того, как моя мама приедет за мной, – согласилась Анжелика, потупившись.
– А хочешь, я подвезу тебя на мопеде? – спросил Макс.
Он часами воображал, как было бы здорово проехаться с ветерком вместе с Анжеликой на его ярко-красном «Ред Роуз 50». Конечно, он знал, что по правилам на мопеде нельзя ездить вдвоем, но для нее он сделал бы исключение.
– Мне было очень трудно уговорить маму даже на то, чтоб я пошла одна на представление, – ответила Анжелика.
Макс улыбнулся. Они встретились у Паластеллы полтора часа назад, и, когда Анжелика вышла из шикарной белой машины, он встретился взглядом с ее матерью и почувствовал себя как на экзамене. Поэтому он оцепенел, услышав, как Анжелика сказала: «Привет, мама!», когда они направлялись в кафе. Она ответила ей по телефону – должно быть, он завибрировал у нее в кармане пальто.