Врата Балдура: Арфа, посох и кинжал
Шрифт:
Белая маска недовольно дёрнулась, а крепкая структура шарика с честью выдержала удар... К моему сожалению и внутренним проклятьям.
«Дерьмо, Пелайос ведь говорил не делать их слишком прочными».
Упав на колени и до последнего провожая взглядом падающую бомбочку, я почувствовал на плече крепкую хватку, прижимающую меня ближе к земле, практически вдавливающую в вымощенные булыжники.
В носу раздался неприятный хруст. Тёплая кровь заполонила рот и нос, наполняя своим ароматом всё.
Хотелось плакать от несправедливости и собственной глупости.
«На
Взрыв шашки прозвучал неожиданно, а вес моего пленителя исчез, даря чувство свободы и легкости.
В ушах звенело от сильного удара о мостовую, но, превозмогая боль и головокружение, я с трудом поднялся на локтях, надеясь узнать, что же происходит. А посмотреть было на что.
Вокруг меня и Йорга развернулась битва. Битва, о которых я до этого слышал только в сказках. Настоящее противостояние добра и зла. Та история, что остаётся в сердцах и пересказывается из уст в уста, чтобы каждый мог разделить восторг вместе с рассказчиком.
Свет и тьма сцепились между собой. Ясный, мерцающий столб серебряного света ударил прямо в центр площади, разгоняя недовольные тени. Его сияние ослепляло культистов, но для меня и пришедших вместе со светом серебра изменилась лишь обстановка.
В оба глаза я откровенно пялился на происходящее.
Ожившие тени приобретали свой нормальный облик одетых в чёрные саваны чудиков. Вооруженные короткими клинками, они схлестнулись со всё пребывающими бойцами Огненного Кулака и группой добровольцев, одетых кто во что горазд.
Вокруг летали стрелы, магия воплощалась в реальность, забирая жизни или возвращая раненых в строй.
Разноцветные искры заполонили площадь, прогоняя остатки тьмы и открывая вид на проигрывающих масочников.
Сбившись в кучу, они пытались дать отпор, не подпустив нападающих к огромному ритуальному кругу, но чем дольше длился бой, тем больше их падало на землю. И особенно в уничтожении убийц преуспела светловолосая эльфийка.
Возглавляя бомжеватого вида воинов, она орудовала парой изогнутых клинков, прорубаясь сквозь ряды неприятеля. Её волосы переливались в лунном свете, оставляя настоящий шлейф из света. Он, словно плащ, постоянно был у неё за спиной, не подпуская никого из любителей красться в тенях, мигом выбрасывая их в реальный мир и разгоняя темноту.
Вот, ловко извернувшись, эльфийка насадила очередного культиста на обе своих сабли, но вместо того, чтобы продолжить орудовать клинками, девушка прокрутилась на пятках, практически ложась на землю и, ударив ладонями по мостовой, прошептала заклинание, эхом отдавшееся в ушах всех сражающихся.
Следующая секунда длилась для меня целую вечность, но награда за ожидание стоила того.
Вереница из лиан, кустов, шипов и просто самых разных растений любых видов вырвались из-под брусчатки, накидываясь на сторонников зла. Они оплетали, сдавливали и всеми силами мешали даже просто устоять на месте.
Буйный рост продолжался и только когда эльфийка оторвала руки от земли, вставая в полный рост, чудеса магии закончились,
Последнее, что я запомнил перед тем как отключиться, это прощальный лучик лунного света, распавшийся из огромного мерцающего столба на тысячи пылинок, заполонивших собой площадь и оседающих на всех присутствующих.
_______________________________
– Тер... Тер...
Сквозь пелену из боли и усталости, потоком разливающихся по моему телу, я услышал знакомый голос. Плачущий, умоляющий и такой непривычно тихий и слабый.
Продирая глаза, словно борясь с непреодолимым весом век, я повернул голову на бок и сквозь прищур попытался разглядеть говорившего.
– Тер!
Мягкие тёплые руки бережно обхватили мою голову, прижимая лицо к маленькому тельцу Ефи. Содрогаясь в рыданиях, она сдавливала меня всё сильнее и сильнее, причитая о моей глупости и безрассудстве, тем самым помогая мне проснуться и прийти в себя.
– Всё в порядке.
Мой собственный голос был непривычно сухим, больше подходящим старику или умирающему от жажды. Что подходило под описание моего состояние с лихвой.
– Воды.
– Да, да, конечно, — взмахнув руками, моя приёмная мать начала лихорадочно перебирать вещи в комнате, надеясь поскорее найти для меня подходящую тару. Я ещё плохо воспринимал происходящее, потому только в последний момент заметил ещё одного посетителя у своей постели, и именно он и протянул мне целый графин с водой, — ох, да где же...
Пока Ефи продолжала ворчать и причитать, я неотрывно пялился на сурового Йорга, обмотанного с ног до головы в бинты и повязки, с подвешенной на груди рукой и с синяком на пол-лица.
– Твой подарочек.
Тыкнув пальцем в свою голову, ростовщик ощерился дырявой улыбкой. Парочки зубов явно не хватало. Вообще весь его образ в моих глазах претерпел сильное изменение. Больше не было того лихого дельца из Внешнего города, теперь передо мной сидел уставший и задолбавшийся разумный, который просто хочет поскорее упасть в кровать.
– Извини, — недоуменно пожав плечами, я снова спрятался за кувшином, хлебая из горла, проливая часть жидкости себе на грудь, — я...
– Забей, — отмахнувшись от моих слов, Йорг нахмурил брови и, пожевав губами, заговорил тихим упрекающим тоном, от которого мне захотелось спрятаться или хотя бы просто накрыться одеялом, — я же велел тебе бежать, глупый мальчишка. Ты ведь мог там погибнуть.
Слова для ответа застряли в горле. Я и сам понимал, что совершил глупость. Глупость, которую не прощают на этих жестоких улицах. Но несмотря на справедливость замечания, несмотря на то, что я был согласен с Йоргом, моё сердце шептало мне, что я поступил правильно.
Бросив взгляд на замолчавшую Ефи, я увидел, как она снова погружается в клокотавшие в ней эмоции. Сцепив пальцы на груди, она нервно мялась, едва удерживая слёзы, затаптывая последние остатки моего сопротивления.
Стало стыдно и заболело в груди. Моя дурость чуть не принесла горе для единственного и самого дорогого человека.