Врата Победы
Шрифт:
– Бью!
– этого мог бы и не говорить. Земля вздрогнула, сразу три больших заряда по двадцать кило, это по тридцать шесть если бы тротилом! В зоне поражения должны быть и передний броневагон, и оба паровоза, и головным вагонам достанется! А то что в хвосте вижу лучше - там все разлетается обломками, как в голливудском кино про торнадо, вагон с пулеметными башенками буквально встает на дыбы, и разламывается пополам. Значит, и большей части охраны поезда уже нет!
– Центру, я штаб, бью середину!
И разверзается земля под вагонами в середине, что еще стоят на путях - скорость была уже где-то тридцать-сорок, так что после взрывов в голове, "гармошки" не получилось, вагоны с рельс не полетели и друг на друга не полезли. Но вот сейчас фрицам, кто внутри, мало не показалось! Вагоны бронированы, а днище осталось легким - и сила взрыва снизу пошла в полузамкнутую прочную скорлупу, у всех стоящих должно ноги переломать, у сидящих компрессионный перелом позвоночника, разве что лежа на мягкой койке, можно отделаться синяками! А сами вагоны с рельс сошли, перекосились - но не опрокинулись. Но много ли внутри осталось боеспособных?
Нельзя терять времени - пока выжившие еще в шоке, не разобрались в обстановке до конца. По нашей информации, вагон Гитлера должен быть восьмым или девятым. И восемь троек срываются вперед, на зачистку - этих номеров, и смежных, для верности.
Проникновение в поезд, с вскрытием дверей и окон, это была одна из наших штатных задач еще в прошлой жизни (да и сейчас мы ее хорошо отработали, как я уже рассказал). Влетаю внутрь... это я удачно зашел!!
Вагон самого фюрера, точно такого же внешнего вида, как другие в поезде, отличался лишь внутренним устройством. В передней трети находилось жилое помещение с длинным столом и восемью стульями. Через проход размещались купе, сначала жилое и спальное купе Гитлера с ванной, а затем -- два купе для обоих шеф-адъютантов, еще одно -- для двух слуг и служебные (в том числе кухня).
Правильно было написано в мемуарах, не помню кого! Вот в жилом помещении на треть вагона я и оказался, к великому изумлению присутствующих. Нет, толпы герр генералов в мундирах со всеми регалиями не было - а как славно бы, очередь поверх голов, и все мордами в пол, суки! Присутствовали только трое.
Эсэсовец в черном мундире, на вид не пострадавший и боеспособный. Женщина, с залитым кровью лицом - головой ударилась? И Сам.
Он сидел в огромном кожаном кресле. Что наверное, и спасло ему жизнь - хорошо самортизоировало толчок. Но все же и ему досталось, судя по тому, как стояли рядом эсэсовец и женщина - оказывали ему помощь? Или подняли и усадили в это кресло? Ударить тут должно не слабо - пол под заметным наклоном, стол сдвинулся к стене, стулья (восемь или нет, не считал) опрокинуты, разбросаны какие-то обломки и осколки. А этот, мордой определенно на карикатуры Кукрыниксов похож! Слышал я что у Гитлера двойники были - но возил ли он их в поезде? И по мемуарам (подтвержденным рассказом Рудински) такой вагон в поезде был один - еще два "салон-вагона" были именно салонами, во всю длину. Смотрит, гад, на меня, глаз мутный - точно, досталось ему, но живой и даже в сознании! Ну, здравствуй, Адольф!
Стреляю в эсэсовца, как наиболее опасного, он падает. Женщина визжит, тоном переходящим в ультразвук. У фюрера проясняется взгляд, он открывает рот, интересно, что скажет? Дверь за спиной у них вылетает от мощного пинка, и из прохода врываются Рябой с Финном, третьего на подстраховке оставили? Влад и Мазур рядом со мной, рассредоточились, контролируют обстановку. И Лючия позади меня... и смотрит на Гитлера, как очень злая и голодная кобра! Блин, она же его сейчас пристрелит, как главаря сил ада на земле! Галчонок, не надо, не лишай мести и всех нас, и весь советский народ - жить эта мразь будет недолго. Говорю по-русски. Ну все, сейчас вяжем этого и уходим!
Черт, отвлекся на Лючию! Откуда у немки в руке появился пистолетик? Влад не видел, я ему линию перекрыл, Мазур на фюрера смотрел, раскрывши рот, а Рябой с автоматом, стрелять не мог, нас бы положил! Страшный удар в грудь, падаю на пол, натыкаюсь на опрокинутый стул. И тут Лючия в невероятном прыжке перелетает через здоровенный стол, припечатывая немку ногой, обрушивается на нее - за секунду до того, как подскакивает Рябой с занесенным прикладом.
Я поднимаюсь. Вроде особой боли не чувствую, куда это мне попало? В карман разгрузки, где магазины к автомату! И пистолетик смешной, подбираю, ну точно калибр 6.35, Аня Лазарева с похожим бегала - парабеллум бы насквозь прошиб, и стал бы я как минимум, трехсотым! Лючия на полу лупит немку, слышен лишь визг, хрип, и крики на итальянском. Рябой стоит над ними с автоматом - вроде, его помощь не нужна?
– Прекратить!
– рявкаю - этого пакуем, Влад, отвечаешь! Мазур, дома накажу за раззявость, а пока собрать документы, какие найдешь! Рябой, что у вас?
– Порядок - отвечает тот, наконец отвлекшись от созерцания дерущихся женщин - в крайнем купе два эсэсмана были, один жмур, второму мы помогли. И еще одного в коридоре - а больше никого.
– Можно я пристрелю эту (непереводимое итальянское слово, означающее крайнее неуважаемую женщину), мой кабальеро?
– спрашивает Лючия, поднявшись и наконец вспомнив про свои "беретты".
– Отставить!
– я оглядываю немку. А кто она вообще такая? Портрет Гитлера я уже много раз видел, в тех же карикатурах, а вот как Ева Браун выглядела? Если в той истории она со своим любимым Адольфом оставалась в Берлине до конца, то может быть, и здесь? Черта с два опознаешь - была вся физиономия в крови, так еще и Лючия хорошо коготками прошлась, как только глаза не выцапала? Берем тоже - пристрелить всегда успеем!
А фюрер так и не произнес не слова, когда ему Влад руки вязал, хрен развяжется! Подхожу, смотрю в упор. И говорю:
– Осназ Красной Армии. А тебя, урод, ждет дорога дальняя, на Лубянку, и петля в конце. Доигрался!
И бью в морду. Не по-настоящему - так бы я его убил - а как мальчишки дерутся, в нос, до крови, чтоб лишь больно, и унизительно. Фюрер дергается... и начинает что-то орать! С моим немецким, я ничего не могу понять, какой-то бессвязный набор слов! Он что, умом тронулся от такого? Так мы не виноватые - каким есть, товарищу Сталину его представим, а после пусть с ним в застенках кровавой гебни разберутся!
Тут Лючия тоже влепляет Гитлеру оплеуху. А ну прекратить самодеятельность!
– Мой кабальеро, ты же сам велел, "делай как я"?
Грохот откуда-то с головы состава. Бой продолжается? Так выстрелов не слышно! Штаб, что там у вас?
– Центр, я Штаб, порядок. Мост взорвали, вместе с бронепоездом!
После уже мне Кравченко рассказал, что головной бронепоезд, очевидно по радио услышав, "на нас напали, обстреливают", решил вернуться. И что он мог видеть с той стороны - особый состав потерпел крушение по ту сторону каньона, метров за пятьсот, но вроде боя там нет, не стреляют? На вызовы по радио ответа нет, стрелять в направлении поезда фюрера, боже упаси, и что произошло, толком непонятно! Нет, могли бы фрицы и десант высадить и по мосту пустить - но то ли решили, что так быстрее, то ли понадеялись, что это обычное крушение, диверсантам проще было бы мост взорвать?
– но сунулись на мост, на скорости. А там полтонны тротила, под опорами - и Кравченко не зевал. Выживших быть не могло, когда все это с двадцати метров, в овраг, с разгона!