Врата Порядка
Шрифт:
– …освящено Вседержителем-Порядком! – последнюю строчку молитвы служители выкрикнули в полный голос.
Лиловая хмарь затряслась, как простокваша в бочке, сверху на нее упал светящийся золотом луч. Раздалось шипение, точно на раскаленную сковородку плеснули воды, сверкнула яркая вспышка.
Ре Отали прикрыл глаза рукой, а когда отвел ее, тумана больше не было.
Покосившимися выглядели некогда добротные избы, с почерневших бревен капала черная слизь, на заборах висели уродливые плети, напоминающие водоросли,
– Теперь огонь, – командор наступил на дергающуюся кисть, услышал хруст костей. – За дело, братья!
Настал черед заводных коней и привязанных на их спинах бочонков, в которых плещется земляное масло. Надо облить им воняющие падалью дома, обрызгать место битвы, где продолжают дергаться, ползать куски тел.
А потом запалить факел.
Пламя взвилось к небесам, роскошное, алое, с желтой оторочкой, соперничая в яркости с тлеющим на западе закатом. Затрещало дерево и ре Отали, как всегда в такой момент, почудился громкий, полный искреннего облегчения крик.
– Да примет их души Владыка-Порядок, – пробормотал командор и осенил себя знаком Куба.
Жест его повторили служители, а за ними и редары.
Утро встретило ветром, скулежом дерущихся на месте битвы шакалов и чернотой в глазах.
– Ты проснулся? – рядом прозвучали легкие, такие знакомые шаги.
– Да, – ответил Хорст, – но лучше бы не просыпался…
Отчаяние жгло сердце не хуже раскаленной стали.
Вчера, в первый момент, он не очень испугался, очутившись в непроглядной тьме. Решил, что это временно, что это от дикого, выматывающего душу напряжения, что вот-вот пройдет…
Как выяснилось, бывший сапожник ошибался.
– Не говори так, во имя Творца-Порядка! – Илна хлюпнула носом.
– Конечно, я погорячился, больше не буду, – Хорст улыбнулся и протянул руку, почти наугад.
Ладонь коснулась гладкой девичьей щеки.
– Пойдем, – дочь редара отстранилась, помогла ему встать. – Пора завтракать.
Ориентироваться только по звукам и запахам было непривычно. Хорст слышал, как потрескивают ветки в костре, мог по сопению определить, где сидит Альфи, но до неистовой боли в сердце, до скрипа зубов хотел все это увидеть…
Или хотя бы просто не спотыкаться, когда под ноги попадается обыкновенная кочка.
– Эх, богы, за что эго так? – негромко, надеясь, что ослепший не услышит, вздохнул холиаст-служитель.
– Сегодня мы расстанемся, – сказал Хорст, получая в руки теплую миску, от которой поднимался запах троки. – Вам – обратно в горы, нам на юг.
– Эслы надо, а могу выдэлыт охрану.
– Чтобы твои парни затем сгинули в степи?
Ели в полном молчании, лишь храпели неподалеку фроны да негромко стучали ложки.
– Пора, – проглотив последний кусок, Хорст поднялся. – Нечего тянуть, клянусь Владыкой-Порядком.
– Как скажэш, – Илне показалось,
– Боюсь, что на это даже у богов сил не хватит.
Альфи подвел коня, и маг неуклюже, как ребенок, только обучающийся верховой езде, забрался в седло.
– Ты уверен, что не свалишься? – спросила Илна и тут же пожалела об этом.
– Нет, не уверен, – ответил Хорст и отвернулся.
К их костру по одному и группами начали подходить холиасты, вставали полукольцом, оставляя свободным проход на юг. Когда Альфи вскинул руку в прощальном жесте и фроны сдвинулись с места, один из красноглазых воинов прокричал что-то торжественное.
За ним подал голос, второй, третий, и вскоре завопили все уцелевшие в сражение с исполинами, повторяя одно и то же слово.
– Чего это они делают? – спросила Илна, удивленно оглядываясь.
– Прощаются, – Хорст нервно дернул головой. – Легкого пути желают.
Вопреки опасениям, он держался в седле спокойно, а фрон под магом, словно понимая, что с всадником не все в порядке, бежал ровно, стараясь не отставать от сородичей.
Лагерь горцев скрылся в отдалении, затихли крики. Потянулась всхолмленная степь, но вскоре холмы начали мельчать, превращаться в бугры, затем в кочки, пока не исчезли совсем.
Равнина, покрытая шелестящей травой, выглядела такой же мертвой, как и вчера, но чувствовалось, что жизнь вернется сюда, надо только подождать. Чудовищных тварей видно не было, они сгинули вместе с теми, кто привел их с собой.
Хорст сидел в седле, закрыв глаза, и вслушивался в окружающий мир, пытаясь уловить все – топот копыт, хруст ломающихся стеблей травы, сопение Альфи и бормотание брата Ласти, бряцанье сбруи, шелест набегающего ветра и бурчание в собственном животе…
Бывший сапожник хорошо понимал, что выживет только в том случае, если научится хорошо ориентироваться в звуках.
– Эх, жалко Радульфа, – сказала Илна, – хороший человек… был…
– Да, – Хорст кивнул, стараясь не выдать, как дернулось от боли сердце.
На что вся магия, невероятное могущество Сына Порядка, если ты не можешь спасти тех, кто рядом?
Пахнущий свежей травой ветер овевал лицо, и это было приятно. Фрон бежал размеренно, и чувствовалось, что он готов мчаться так день, два, а если понадобится, то и неделю.
За прошедшее с момента битвы время Хорст если и не смирился со слепотой, то хотя бы привык к ней. Приучил себя ориентироваться на звуки, благодарил, когда ему помогали.
А по ночам, когда никто не видел, сжимал кулаки и пытался попасть в изнанку, чтобы узнать, как там будут служить глаза? Но все попытки проваливались – магии в бывшем сапожнике оставалось меньше, чем красоты – в лежащей на дороге куче навоза.