Врата учености
Шрифт:
– Видимо, там присутствовала немалая страсть. Свою супругу он принялся запихивать в монастырь, хотя у них было несколько детей. Затем они официально женятся, невзирая на родство с умершим королем и церковный запрет. Помните, до седьмого колена? Тем не менее, на возмущение возлюбленные не обращают ни малейшего внимания, пропуская мимо ушей и укоры папы. У нее был сильный характер и воля, иначе не объяснить такого поведения. Спокойно разъезжают по стране с визитами и даже с течением времени навестили королевский двор, где благосклонно приняты подросшим сыном Анны.
– И умерли в один день?
– К сожалению, это случается не слишком часто. Но вот с датами я несколько затрудняюсь. Скорее всего, нужно искать в соборе Сан-Дени, где хоронят французских королей. На надгробии должен быть выбит год.
Я поколебался и все-таки решил закончить реальным.
– Самое занятное, что и Филипп позднее повторил мамино достижение. При живой жене похитил какую-то графиню. Свою супругу сплавил в монастырь, а с той прожил много лет, не обращая внимания на отлучение от церкви. Темперамент у них явно передавался по наследству. Еще и с дочерью Филиппа была какая-то любовная история, но я уже успел забыть подробности. Надо бы расспросить французов, хотя давно то было и не думаю, что многие помнят.
– Но все же рассказ дошел до тебя!
– Это скорее песня была, – сказал я, в очередной раз жалея, что не удержался. Про Филиппа с его отлучением не могут не знать, история громкая. А Анна Ярославна, регент Франции – дело сомнительное. Где заканчивается легенда и начинается настоящая история, мне неизвестно. Тем более в нынешнее восемнадцатое столетие. – В порту норвежском слышал. Могли и приврать для красоты. Поэты – они такие.
Взгляд девочки был достаточно красноречивым. Она-то меня числит в стихотворцах. А я так некрасиво себя повел.
– Потом имена проверил. Все совпало.
– Значит, выяснишь доподлинно! – приказала Лиза. – Напишешь от моего имени в Париж к тамошним академикам и знатокам истории. Нет. Прямо к королю! И потребуешь ответа – как оно было, в подробностях. А то «путаюсь в датах», – передразнила. – Величие предков важно сохранить для потомства!
Глава 5. Фрейлина черкасская
– А чего в гости не зовешь, Михаил Васильевич?
– Так дома еще нет, – слегка удивился я.
Варвара Алексеевна Черкасская заявилась без предупреждения. Якобы с целью проведать Лизу. В это я не поверю ни при каких обстоятельствах. Мало того, ей сидеть у ложа больной и участливо задавать вопросы о здоровье откровенно скучно, да и доктора каждый день навещают. Санхец представляет доклад Анне Иоанновне без промедления. А бывает, царица и сама вечерком забредет проведать. Посидит, посплетничает и довольная отправляется почивать в свои комнаты.
– Нешто года два ждать, пока отстроишься? Есть же во дворце свое помещение, – и улыбочка на губах.
Совершенно не понимаю, к чему клонит.
– Я бы и рад, однако разве не положено доложить ея величеству о здоровье родственницы?
– Обязательно,
– Не любите Андрея Ивановича?
– Он, может, и очень умный, да крайне противный. Еще и воняет от него, будто сроду одежды не менял и бани не посещал.
Чистая правда. Даже на фоне остальных выделяется заметно. Бани, видимо, не выносит. Зато Анна Иоанновна весьма его уважает. Когда требовался совет по внешней политике, без Остермана не обходились. Нужно было лишь набраться терпения и вытянуть из него наилучший вариант решения дела. Однако он не любит прямых советов. Все с многочисленными оговорками, отступлениями и туманными намеками.
Остерман удобен. Он целиком зависит от царских милостей. Иностранец, хотя и взял жену из старинного рода Стрешневых, но в силу своего нрава и положения оставался чужаком в среде русской знати, «немцем». Да и говорит он по-русски неважно. Как можно столько лет прожить в стране и объясняться с трудом, я не понимаю. Неуважение какое-то. Причем нескрываемое.
– Оставим эти глупости, – наморщив носик, сказала Варвара. – Скучно. Давно вы не радовали двор новыми занимательными идеями.
– Занят постоянно, вы же понимаете.
– О да, – согласилась. – Весь в трудах и заботах. Присматриваете за подопечной. А про нас, грешных, забыли напрочь.
– Вы и сами догадались командные соревнования по «городкам» устроить. Сюда, пожалуйста, – провозгласил я, показывая на дверь в кабинет.
Собственно комнат у меня теперь две. В одной работаю, во второй отдыхаю. Обстановка соответствующая. Рабочий стол с письменными принадлежностями и кровать в спальне. Ничего лишнего и громоздкого помимо носильных вещей и книг с бумагами.
– А! – сказала она при виде Керима. – Это тот самый охранник, пятерых убивший.
Взгляд откровенно заинтересованный. Оценивающий.
– Только двоих, – поправил. – А третьего поймал и повязал. Мы его сдали сторожам.
– Ну вот, – обиженным тоном воскликнула, – такое разочарование.
Да она прикалывается!
– Говорят, вы опять нечто небывалое придумали, – без особого интереса осмотревшись в кабинете, сказала Варвара.
– Это о чем?
– Чем может заинтересоваться настоящая женщина? – удивилась она вполне искренне. – Конечно, украшениями.
Ну слава богу! Я уже начал подозревать ее фиг знает в чем. Может, в работе на иностранную разведку. А теперь хоть ясность появилась, чего она заглянула, да еще чуть ли не на шею вешается.
Дворец этот хуже проходного двора. Я ведь пока никому кроме Лизы и не показывал. Хотя, как всегда, присутствовали и слуги. У кого-то язык на манер помела. Найду, рот зашью. Или оно к лучшему? Кому, как не фрейлинам, оценить работы настоящего ювелира. Стоит одной нацепить, как все остальные захотят непременно такое же, но гораздо лучше и дороже. А ведь нам того и надо.