Врата ведьмы
Шрифт:
— Матерь Всемогущая!
Внизу лежала страна чудес. Пролегала небольшая просека высоких, тонких деревьев, коронованных зеленым куполом. И хотя сумерки в низине были гуще, ошибиться было невозможно: там мерцала вода, целый пруд! За прудом тлели факелы, освещая несколько палаток. До них долетел дребезжащий звон струнного инструмента.
— Оазис Ошал, — возбужденно проговорила Кесла. Она откинула капюшон. Лучи заходящего солнца окрасили каскад ее коричневатых волос в золото.
— Почему ты не сказала, что ведешь нас сюда? — спросил Каст, слегка раздражаясь. Тот же самый вопрос
— Я не могла. Запрещено говорить про оазис, пока не добрался до него. Пустынные племена верят, что упоминание оазиса оскорбляет богов земли. В качестве наказания они могут засыпать воду песками или сбить с пути. — Кесла с улыбкой обвела взглядом их лица. — А вы ведь не хотели, чтобы это произошло, правда?
Хант подал голос:
— Ни за какое золото морей. — Он поспешил вниз по склону.
Из-за небольших валунов, словно из песка, внезапно появилось четыре человека в камуфляже и масках. В руках они держали длинные наточенные мечи.
Кесла выступила вперед, поднимая раскрытые ладони.
— Наато оши рит, — спокойно произнесла она, обращаясь к охранникам.
Глаза предводителя мечников округлились, когда он узнал ее. Он стянул капюшон и маску.
— Кесла?
Кесла широко улыбнулась и поклонилась.
— Рада снова видеть тебя, Иннсу.
Человек вложил меч в ножны и взбежал вверх по склону. Джоах заметил, что молодой человек высок и широкоплеч. У него была темная кожа, глубокие проницательные глаза и небольшая ухоженная бородка. Верхняя часть черепа чисто выбрита, как и у остальных охранников.
Добежав до Кеслы, он подхватил ее на руки и закружил.
— Мы искали тебя.
— Искали меня? — переспросила Кесла, задыхаясь от подобного приветствия, пока он не поставил ее обратно на ноги.
— Шаман Партус внизу, в лагере, — Иннсу кивнул в сторону низко натянутых палаток. — Его кости предупредили об опасности, подстерегающей тебя при переходе пустыни. Мы искали тебя. Я знал, что ты придешь в Ошал.
Улыбка на ее лице стала еще шире.
— Ты меня хорошо знаешь.
— Как можно не знать? Сколько раз мы приходили сюда на тренировки? Я не мог удержать тебя далеко от воды. — Когда Иннсу повернулся, Джоах заметил маленькую татуировку за его левым ухом, метку убийцы.
— Как Мастер Белган? — спросила Кесла.
Юноша закатил глаза.
— Волнуется, как обычно.
У Кеслы вырвался короткий смешок.
Джоах нахмурился, раздраженный фамильярностью молодого человека, проявляемой в отношении девушки с копной темно-рыжих волос.
Будто почувствовав его досаду, Кесла обернулась.
— У нас был долгий переход, Иннсу. Будет лучше дать всем помыться, поужинать и улечься на ночлег. Продолжим разговор позже.
Тот засопел.
— Да, конечно. — Выпрямляясь, он официально обратился к остальным: — Добро пожаловать в Ошал. Разделите наши воды. — Это было нормальное приветствие, произносимое без каких-либо эмоций.
Иннсу обернулся и сказал что-то на пустынном языке своим товарищам. Один из них ринулся вниз по склону в сторону долины, распространяя весть об их прибытии.
Кесла махнула рукой, указывая на деревья и воду.
— Пошли. Мы все испытали лишения, думается,
Джоах оглянулся. Два других охранника будто провалились в песок, продолжая нести караул.
Повернувшись, он вновь увидел на себе глаза Кеслы. Ее фиолетовые глаза походили на глубокие сумеречные воды долины. У Джоаха сперло дыхание. Она замедлила шаг, поравнявшись с ним и трогая его за локоть, наклоняясь ближе.
— Сегодня мы в безопасности. Нечего бояться.
Он кивнул, заметив суровый, изучающий взгляд Иннсу за плечом Кеслы. Песчаный орел изучает суетящуюся мышь.
Джоах, не мигая, встретил его взгляд. Между ними прошло напряжение.
Слегка сощурив глаза, Иннсу отошел в сторону.
Кесла, не заметив перемен, продолжала разговор.
— Ошал — это имя на языке пустынников. Означает «драгоценность песков».
— Настоящая драгоценность, — подтвердила Сайвин, держа Каста за руку. — Здесь прекрасно.
Цвет голубого пруда стал насыщеннее, когда они спустились со склона в тенистую низину. Он резко контрастировал с зелеными деревьями и красным песком. После однообразного ландшафта размытых ветром дюн и выступающих скал оазис казался верхом великолепия.
Как только они подошли к границе оазиса, шум в лагере усилился. Голоса эхом разносились по всей долине, провозглашая прибытие гостей и возвращение Кеслы. Одинокий струнный инструмент был подхвачен ударами тарелок, мелодией куда более радостной, чем прежнее заунывное звучание.
Ступая под крону высоких, узких деревьев, Джоах поднял голову. Под высоким пологом висела, покачиваясь, тыква пурпурного оттенка.
Кесла поймала его взгляд.
— Фрукт гренеша. Его мякоть очень сочная и сладкая. Люди племени готовят из его заваренных и настоянных семян крепкий эль, шаманы жуют семена, чтобы уйти в сонную пустыню.
Джоах навострил уши.
— Уходят в сонную пустыню? Что ты имеешь в виду?
— Это ритуал шаманов. По правде говоря, никогда его не понимала.
Джоах был разочарован. Расставшись с Флинтом и Мериком, он не мог найти никого, кто мог бы объяснить его собственный талант переплетения снов. После ложной интерпретации одного из снов, чуть не приведшей к роковым последствиям, Джоах был склонен считать свой талант скорее проклятием, чем даром. Всю прошлую луну он чувствовал, как в его сны периодически проникали магические импульсы, которых он сторонился, словно непрошеных гостей.
Из сгустков теней раздался голос.
— Ты спрашивал о сонной пустыне. Может быть, я смогу объяснить это после того, как вы хорошенько отдохнете. — На их пути появилась тонкая фигура. Сухопарое создание с иссохшими костями и выгоревшей до бронзового цвета кожей. Только глаза ярко горели, почти сверкая в сумеречной мгле.
— Шаман Партус! — воскликнула Кесла, бросаясь вперед и заключая старика в объятия. Она быстро представила его.
— Идемте, — сказал шаман. — У нас есть лекари, чтобы излечить раненых, пища, вода… Но сначала, я думаю, вам бы хотелось смыть песок со своих ног.