Врата зимы
Шрифт:
Иволейна быстро прошла по коридору, устремив взгляд на двери, ведущие в главный зал.
— Ваше величество! Умоляю вас! — обратилась к ней Эйрин.
Иволейна нерешительно повернулась к ней. Ее глаза лихорадочно блестели и беспорядочно блуждали по сторонам, ни на чем надолго не останавливаясь.
— Не подходите ко мне! — холодным равнодушным голосом предупредила королева Толории, сжимая ткань своего платья. Эйрин заметила, что ногти у нее грязные. — Мне нечего сказать ни одной из вас. Я прибыла в замок ради другого человека, только ради него одного.
Эйрин почувствовала, как стоящая рядом с ней Лирит напряглась.
— Но, сестра, мы всего лишь хотели спросить о…
— Больше не называйте меня так! — прошипела Иволейна. — Я больше вам не сестра. Я больше никакая не Матрона. Хотя, возможно, если уже не слишком поздно, если я еще никого не сгубила моим безрассудством, то я еще могу стать матерью!
Произнеся эту странную фразу, королева бросилась в главный зал. Двери с грохотом захлопнулись за ее спиной. Три женщины изумленно смотрели ей вслед.
Вечером Эйрин попыталась еще раз заговорить с Иволейной, однако кресло за столом короля Бореаса, предназначавшееся для гостьи, оставалось пустым. Не видно ее было и в главном зале замка. Не меньшее удивление вызывало и отсутствие принца Теравиана. В последнее время он редко занимал место справа от Бореаса, хотя оно неизменно предназначалось только для него.
Король сидел за столом на центральном месте и ни на кого не смотрел. Хотя в лагерь, появившийся позади замка, теперь постоянно приходили все новые и новые воины, он пребывал в мрачном настроении с того самого дня, когда леди Грейс покинула Кейлавер. Однако его беспокоило не только отсутствие Грейс, потому что в тот же самый день, несколько часов спустя, исчезли Бельтан и Вани. Вне всякого сомнения, Бореас тяжело переживал и отсутствие племянника, которого прочил в военачальники.
— Они отправились искать Разбивателя Рун, — объяснила Мирда. — Они должны вернуть его обратно на Зею.
Артефакта ворот у Бельтана и Вани не было. Однако они каким-то образом ухитрились привести врата в действие и исчезли, не сказав никому ни слова, хотя в том, куда они отправились, не было никаких сомнений. И тот, и другая любили Тревиса Уайлдера. Наверняка они отправились за ним, как и сказала Мирда.
Эйрин вздохнула. Настроение у нее было нерадостное и потому есть особенно не хотелось. Лирит и Сарет предпочли поужинать где-то вдвоем, и Эйрин пожалела, что не последовала их примеру. Когда слуги принесли ее любимый десерт, она без всякого вожделения посмотрела на поставленную перед ней тарелку. Засахаренные сладости имели самую разную форму.
Эйрин досталась фигурка дракона.
В памяти всплыли произнесенные когда-то слова. А вот и две дочери Сайи, которым суждено предать своих сестер и свою госпожу…
Знает ли Иволейна о том, что они изменили Узору? Может быть, из-за этого королева с таким презрением отринула их?
Эйрин раздраженно раздавила сладкого дракона ложкой и, извинившись, встала из-за стола.
Она немного прогулялась по коридорам замка и вскоре оказалась перед дверью, ведущей в комнату Сарета.
Не стоит нарушать их покой, Эйрин!
Однако не успела она что-то мысленно произнести в ответ, как дверь открылась, и перед ней показалась Лирит.
— В чем дело, сестра? — спросила она. — Что-то случилось?
— Нет, ничего. За исключением того, что Грейс отправилась на поля сражений Решающей Битвы, Бельтан и Вани — На Землю, чтобы вернуть Тревиса — Разбивателя Рун, а королева Иволейна отказывается даже разговаривать с нами. А я собираюсь замуж за принца Теравиана, который меня терпеть не может. В остальном же все в полном порядке. Сидящий у камина Сарет сдержанно рассмеялся.
— Ты все-таки можешь войти и выпить чашку мэддока, Эйрин. Похоже, ты сегодня все равно не уснешь.
Эйрин была вынуждена признать, что он прав. Она огляделась по сторонам и вошла в комнату.
— Надеюсь… я никому не помешала?
— Только моему уходу, — отрывисто ответила Лирит. — Но ты же меня знаешь — меня легко уговорить выпить лишнюю чашку мэддока.
Вместо предложенной чашки Эйрин выпила целых две и пришла к выводу, что правильно сделала, что зашла сюда. Сарет уступил ей свое место возле огня, и она села, потягивая горячий ароматный напиток. Эйрин не хотелось обсуждать происходящие в замке события, поэтому Сарет стал рассказывать ей о древнем Амуне и сказочном городе своих предков. Эйрин попыталась представить себе город, в котором живут одни колдуны. Какое это, должно быть, странное, загадочное и прекрасное место!
Время бежало незаметно, и Эйрин почувствовала, что засиделась в гостях. Они с Лирит встали, попрощались с морнишем и вернулись в свои спальни. Эйрин удивило то, что Лирит не осталась у Сарета.
Ее мысли, видимо, «прозвучали» громче, чем следовало бы.
— Мне незачем оставаться у него, — тихо сказала Лирит.
Эйрин удивленно посмотрела на нее.
— Не понимаю. Разве ты не любишь его так, как он любит тебя?
— Люблю, но… — Лирит помедлила с ответом, затем взяла Эйрин за руку. — Нам не на что надеяться, сестра. Я не могу подарить ему ребенка, как обычная женщина. А после того как демон лишил его ноги, он не способен делать то, что делает мужчина с женщиной в постели.
Сердце Эйрин сжала боль. Но разве не может помочь какое-нибудь заклинание?
— Я изо всех пыталась, но никакая магия не способна помочь нам обоим, так что это оказалось выше моих сил.
— Это не главное, Лирит. Вы любите друг друга, а любовь — нечто большее, чем постельные утехи. Больше, чем возможность зачать детей. В этом не должно быть никаких сомнений.
Лирит высвободила руку и горько рассмеялась.
— Для его соотечественников любовь ничего не значит. Их законы запрещают браки с женщинами других племен. Когда-нибудь он снова вернется к ним. И в этот же самый день оставит меня. Спокойной ночи, сестра!
Лирит вошла в свою спальню и закрыла за собой дверь. Эйрин ничего не оставалось, как отправиться в свою опочивальню. По пути она укоряла себя: «Ты наивна и себялюбива, Эйрин. Твои проблемы — ничто по сравнению со страданиями Лирит и Сарета. Что из того, что ты скоро станешь супругой Теравиана? Да, он часто бывает угрюм и даже невыносим, но и ты зачастую не слишком ласкова с другими людьми. Кроме того, ты ведь пока не любишь никого другого, верно?»
Пожалуй, именно последняя мысль вызвала у Эйрин чувство неловкости и слабости. Видимо, поэтому ее рука задрожала. Нет, это всего лишь мэддок, не стоило злоупотреблять им, из-за него она сегодня вряд ли уснет.