Врата
Шрифт:
Как можно незаметнее я встал и направился в ванную: мне нужно было еще поблевать. На это потребовалось какое-то время, завершил я операцию душем, вторым за четыре дня, — исключительная экстравагантность, принимая во внимание состояние моих финансов. Но я почувствовал себя лучше, а когда вернулся в комнату, Клара тоже уже встала, принесла чай, вероятно, от Шики, и ждала меня.
— Спасибо, — искренне сказал я. Страшно хотелось пить.
— Понемногу, старая лошадь, — беспокойно сказала она, но я и сам понимал, что нельзя насиловать желудок. Я сделал два глотка и снова растянулся в гамаке. Но я уже понял, что выживу.
— Не
— Ты был весьма... настойчив, — ответила она. — У тебя не очень получилось. Но ты старался.
— Прости.
Она схватила меня за ногу. «Не волнуйся. Кстати, как дела?»
— Прекрасно. Отличная вечеринка. Я тебя там не помню. Она пожала плечами. «Я пришла поздно. Между прочим, меня не приглашали».
Я ничего не сказал. Я знал, что Клара и Шери не очень любят друг друга; полагаю, из-за меня. Клара, читая мои мысли, сказала: "Стараюсь никогда не связываться со Скорпионами, особенно с такой челюстью. Ни у одного из них никогда не было ни одной разумной мысли. — Потом добавила, стараясь быть честной:
— Но она смела, этого у нее не отнимешь".
— Я сейчас не готов к спору, — сказал я.
— Никакого спора, Боб. — Она склонилась ко мне, обняла. Пахла она сладко и женственно, очень хорошо для таких обстоятельств, но мне не совсем это было нужно.
— Эй, — сказал я, — а что стало с мускусным маслом?
— Что?
— Я хочу сказать, — я сел, вдруг поняв, что беспокоило меня уже некоторое время, — что ты пользовалась им. Это первое, что я в тебе заметил". Я вспомнил слова Эрейры о запахе Врат и подумал, что давно уже не чувствую приятного запаха Клары.
— Боб, ты хочешь начать ссору?
— Конечно, нет. Просто мне интересно. Когда ты перестала им пользоваться?
Она пожала плечами и не ответила. Выглядела раздраженной. Для меня это был достаточный ответ: я ей не раз говорил, как мне нравится этот запах. «Как дела с твоим психоаналитиком?» — спросил я, меняя тему.
Это не улучшило положения. Клара сказала: «У тебя в голове полно грязи. Пойду домой».
| ОБЪЯВЛЕНИЯ
|
| Мне нужна ваша храбрость, чтобы отправиться за
| полумиллионной премией. Не просите меня. Прикажите
| мне. 87-299.
|
| Публичный аукцион имущества не вернувшихся
| старателей. Район Корпорации, линия Чарли Девять.
| Завтра, 1300 — 1700.
|
| Ваши долги выплачены, когда вы достигаете
| единства. Он/Она есть хичи, и Он/Она прощает.
| Церковь Чудесного Мотоцикла. 88-344.
|
| Моносексуалы только для взаимной симпатии. Без
| прикосновений. 87-913.
— Нет, — настаивал я. — Мне интересно, как твои успехи. — Она мне ничего не говорила, хотя я знал, что она записалась. Как будто два-три часа в день она там проводила с ним. С машиной. Я знал, что она выбрала машину Корпорации.
— Неплохо, — отвлеченно ответила она.
— Справилась со своим отцовским комплексом?
Клара ответила: «Боб, а тебе не приходило в голову, что тебе самому стоит обратиться к помощи?»
— Забавно, что ты так говоришь. Накануне то же самое мне говорила Луиза Форхенд.
— Ничего забавного. Подумай об этом. Пока.
Когда она вышла, я опустил голову и закрыл глаза. К психоаналитику! Зачем? Мне нужна всего лишь одна счастливая находка, как у Шери...
Мне нужно только... только...
Набраться храбрости и записаться в рейс.
Но, кажется, храбрости-то у меня и не хватает.
Время уходило, или я убивал его: однажды я начал убивать время, идя в музей. Там уже установили голограмму с находкой Шери. Я заплатил за этот диск два или три раза, просто чтобы увидеть, как выглядят семнадцать миллионов пятьсот пятьдесят тысяч долларов. А выглядят они как ни на что не пригодный лом. Это когда каждую часть показывают отдельно. Среди них было с десяток маленьких молитвенных вееров. По-моему, это доказывает, что хичи даже в набор инструментов для ремонтника включали предметы искусства. А остальное могло быть чем угодно: штука, похожая на отвертку с треугольными лезвиями и гибкой ручкой; штуки, похожие на гаечные ключи, но сделанные из мягкого материала; штуки, похожие на электрические тестеры; и штуки, ни на что вообще не похожие. Демонстрируемые одна за другой, они казались случайным набором, но отлично совмещались друг с другом, а то, как они укладывались в полые углубления ящика, — вообще чудо экономии. Семнадцать миллионов пятьсот пятьдесят тысяч долларов, и если бы я остался с Шери, мог быть бы одним из держателей акций.
Или одним из трупов.
Я зашел к Кларе и побыл там недолго, но ее не было дома. Это не ее время сеансов у психотерапевта. Но, с другой стороны, я уже не знал расписания Клары. Она отыскала другого ребенка, у которого мать была занята: маленькую черную девочку лет четырех. Мать ее астрофизик, а отец экзобиолог. И я не знал, чем еще занимается Клара.
Я вернулся в свою комнату, заглянула Луиза Форхенд и вошла. «Боб, — сказала она настойчиво, — ты знаешь о большой премии за опасность?»
Я пригласил ее сесть. «Я? Нет. Не знаю». Ее бледное лицо было напряжено, почему, я не знал.
— Я подумала, может, ты что-нибудь слышал. Например, от Дэйна Мечникова. Я знаю, ты с ним близок, и видела, как он в аудитории разговаривал с Кларой.
Я не ответил, не совсем понимал, что ей нужно.
— Говорят, ожидается опасный рейс с большой научной премией. И я бы хотела на него записаться.
Я обнял ее рукой. «В чем дело, Луиза?»
— Виллу объявили погибшей. — Она заплакала. Я держал ее, давая возможность выплакаться. Я утешил бы ее, если бы знал как, но как ее можно утешить? Немного погодя я встал и начал рыться в поисках травки, оставленной Кларой несколько дней назад. Нашел, зажег и дал ей. Луиза глубоко затянулась и задержала дыхание. Потом выпустила дым. «Она умерла, Боб»; — сказала она. Теперь она не плакала и казалась успокоившейся; даже мышцы на шее и спине расслабились.