Врата
Шрифт:
| В. Гм. Скорость света?
| Доктор Азменион. Совершенно верно, Галина.
| Свет не может уйти. Она черная. Вот почему ее
| называют черной дырой — но только если вы
| подойдете ближе, внутрь, в область, которая
| называется эргосферой, там она не черная.
| Вероятно, вы что-нибудь увидите.
| В. А на что это похоже?
| Доктор Азменион. Хотел бы я знать, Джеф. Если
| кто-нибудь там побывает, он нам расскажет, если
| сможет. Но, вероятно,
| подойти к ней близко, собрать наблюдения и
| вернуться назад — и получить премию... Боже, я
| даже не знаю... ну уж миллион, это точно. Если вы
| переберетесь в шлюпку и оттолкнете от себя
| основную массу корабля, вы можете получить
| добавочную скорость, достаточную, чтобы уйти. Это
| нелегко. Но, вероятно, возможно. Но дальше что?
| Возвращаться в шлюпке невозможно. А наоборот не
| сработает. В шлюпке не хватит массы, чтобы
| подтолкнуть вас и освободить... Я вижу, старине
| Бобу это обсуждение не нравится, так что давайте
| перейдем к типам планет и пылевых облаков.
| ОБЪЯВЛЕНИЯ
|
| Есть ли на Вратах не курящий и говорящий
| по-английски, чтобы пополнить экипаж? Может, вы
| хотите укорачивать свою жизнь (и наши резервы
| жизнеобеспечения), но мы двое не хотим. 88-775.
|
| Требуем представительства старателей в Совете
| корпорации Врата! Митинг завтра в 1300 на уровне
| Бейб.
| Добро пожаловать все!
|
| Проверенный способ выбора полета,
| осуществление всех ваших снов. 32-страничная
| запечатанная книга все объяснит 10 долларов.
| Консультации — 25 долларов. 88-139.
Поскольку Мечников почти пообещал поделиться со мной опытом, имело смысл поговорить с ним, но я не хотел действовать разумно. Убедившись, что он вернулся без находок и ничего не получил, кроме небольшой премии, я не захотел с ним видеться.
Ничего особенно я не делал. Просто болтался.
Врата не самое удобное во вселенной место для жизни, но я находил себе занятия. Лучше, чем на пищевых шахтах. Каждый час приближал получение отчета ксенотехников, но я сумел большую часть времени об этом не думать. Болтался в «Голубом Аду», знакомился с туристами, членами экипажей крейсеров, новичками, продолжавшими прибывать с перенаселенных планет, вероятно, искал новую Клару. Не находил.
Перечитал письма, которые написал ей на пути с Врат-Два, и порвал их. Вместо этого написал короткую записку, в которой извинялся, говорил, что люблю ее, и попросил передать по радио на Венеру. Но ее там не оказалось! Я забыл, как медленно происходит движение по орбитам Хоманна. Корабль, в котором она улетела, нашли довольно легко: он постоянно находился на прямоугольной — к эклиптике — орбите, встречаясь с другими кораблями, летящими в плоскости эклиптики, и обмениваясь с ними пассажирами и грузом. Этот корабль сначала встретился с летящим на Марс фрейтером, затем с роскошным венерианским лайнером. Она, очевидно, перешла на один из них, но на какой именно, неизвестно. Оба эти корабля должны были достичь пункта назначения только через месяц.
Я послал на каждый корабль копии записки, но ответа не было.
Я познакомился с девушкой-артиллеристом с бразильского крейсера. Ее привел Френси Эрейра. "Моя двоюродная сестра, — представил он ее, потом наедине сказал мне:
— Боб, ты должен знать, что у меня нет никакого семейного чувства к сестре". Экипаж постоянно проводил время на Вратах, и хоть это не Вайкики и не Канны, но по сравнению с боевым кораблем тут рай. Сузи Эрейра была очень молода. Она сказала, что ей девятнадцать лет — в бразильский флот принимают с семнадцати, — но даже и на столько не выглядела. Она не очень хорошо говорила по-английски, но чтобы выпивать вместе в «Голубом Аду», много разговаривать не нужно. А в постели нам совсем не понадобилось разговаривать: за нас это прекрасно делали наши тела.
Но Сузи могла проводить здесь только один день в неделю, и у меня оставалось очень много времени, которое нужно было как-то убить.
Я испробовал все: повышенную группу обучения, групповые объятия с избавлением от взаимной враждебности. Серию лекций о хичи старика Хеграмета. Программу лекций по астрофизике с уклоном в сторону научных премий Корпорации. Тщательно распределяя время, я сумел заниматься всем этим одновременно, а решение откладывалось со дня на день.
Не хочу создавать впечатление, что сознательно убивал время; просто жил день за днем, и каждый день был заполнен. Во вторник появлялись Сузи и Френси Эрейра, и мы втроем шли на ланч в «Голубой Ад». Потом Френси отправлялся по своим делам, или подхватывал девушку, или плавал в озере Верхнем, а мы с Сузи шли ко мне и к моим сигаретам с наркотиком, чтобы плыть по теплым водам постели. После обеда развлекались. По вечерам во вторник проходили лекции по астрофизике, и мы слушали о диаграмме Грецшпрунга-Рассела, о красных гигантах и карликах, о нейтронных звездах и черных дырах. Профессор — старый толстый любитель девочек из какого-то захудалого колледжа вблизи Смоленска, но даже сквозь его сальные шутки просвечивала поэзия и красота. Он говорил о старых звездах, которые дали жизнь нам всем, разбрасывая силикаты и карбонат магния в пространстве, из чего образовались планеты, и углеводороды, из чего образовались мы. Он рассказывал о нейтронных звездах, которые изгибают вокруг себя поле тяготения; мы об этом знали, потому что два корабля были разрезаны на куски, выйдя в нормальное пространство слишком близко от таких водородных карликов. Он говорил о черных дырах, это места, где когда-то была массивная звезда, теперь их можно обнаружить только потому, что они поглощают все, включая свет; они не просто сгибают поле тяготения, они заворачиваются в него, как в одеяло. Он описывал звезды, разреженные, как воздух, огромные облака светящегося газа, говорил о протозвездах в туманности Орион, только сейчас разогревающихся газовых сгустках, которые через миллионы лет могут превратиться в солнца. Лекции его были очень популярны: там показывались даже ветераны, вроде Шики или Дэйна Мечникова. Слушая профессора, я поражался красоте и удивительности космоса. Он слишком огромен и великолепен, чтобы быть страшным, и только потом я вспоминал, что означают эти радиационные потоки и сгустки разреженного газа для меня, для моего хрупкого, такого чувствительного к боли тела. А потом я думал о полете к какому-нибудь из этих далеких гигантов... и моя душа замирала от страха.
| Дорогие отец, мама, Мариса и Пико-Джао!
|
| Пожалуйста, передайте отцу Сузи, что с ней все
| в порядке, она пользуется большим уважением своего
| начальства. Решите сами, сообщать ли ему, что она
| встречается с моим другом Бобом Броудхедом. Он
| хороший человек, серьезный, но не очень везучий.
| Сузи записалась на полет, и если капитан разрешит,
| она хочет лететь с Броудхедом. Мы все говорим о
| том, что хорошо бы полететь, но не все летим, так
| что, возможно, не о чем беспокоиться.
| Письмо поневоле короткое: корабль подходит к
| доку, и у меня впереди 48 часов на Вратах.
|
| Ваш