Вратник. Начало судьбы.
Шрифт:
Серафима Львовна улыбнулась:
– Девочку, стоящую с вами рядом, помните?
Зуев ещё раз посмотрел на снимок и расплылся в улыбке. Женщина продолжила:
– Вижу, что вспомнили. Как её имя?
Роман напряг мозг, но память подвела его:
– Нет, не помню… Что-то необычное. Далёкое во времени… Чудное имя какое-то.
– Может Василина?
Зуев оживился:
– Точно! Василина! Васька! Мы её Васькой называли. А что такое?..
Вернув фото, Роман вопрошающе посмотрел на женщину:
– Почему она вас интересует? Что-то случилось?
Пряча
– Почему из остальных ребят, запомнили именно её?
– Ну… Мы… То есть…
Серафима Львовна повысила голос:
– Что вы мямлите… Говорите, не стесняйтесь.
Зуев стыдливо опустил глаза:
– Первый поцелуй…
Улыбнувшись, женщина замолчала, потом лицо её стало серьёзным, а взгляд сосредоточенным. Она показала на папку:
– Здесь собрана вся ваша жизнь. От рождения до этого момента. Где родились, кто родители, первый день в школе, летние лагеря, армия, школа милиции, работа в органах, смерть родителей, женитьба, развод, переезд после размена родительской квартиры в тесную хрущёвку и пьянство, пьянство, пьянство… И как следствие вас турнули из полиции с «волчьим билетом». Прошло почти полгода, а вы скатываетесь и скатываетесь… Согласитесь, вы ничем незаслуживающий моего внимания человек.
Роман поднял глаза:
– Тогда, что вам от меня нужно, если я такой никчемный? Объяснитесь…
– Не хамите Зуев. Наберитесь терпения. Так вот… Вы Роман заинтересовали меня лишь потому, что запечатлены на этом снимке. Вас единственного, кто изображён на фото, удалось разыскать. Вдаваться в подробности я не могу, а вот помощь мне ваша нужна. В чем, заключается помощь? Вы должны опознать Василину. То есть, при встрече с ней сказать нам, тот ли это человек.
Роман возмутился:
– Как я могу её узнать? Мы не виделись пятнадцать лет. Она, поди красавица. Я её после лагеря, не встречал. Смена закончилась, и контакты прекратились. Теперь вряд ли её узнаю. Пятнадцать лет прошло. Тогда ей было лет четырнадцать-пятнадцать…
Серафима Львовна глубоко вздохнула:
– И всё же нужно попробовать. Есть подозрение, что девочка внешне не изменилась. Она не повзрослела и не постарела. Ей и сейчас на вид, как вы выразились, четырнадцать-пятнадцать лет.
Взглянув, в изумлённое лицо собеседника, женщина на мгновение замолчала, потом заговорила вновь, повышая децибелы своего голоса:
– Не смотрите на меня так Роман, не смотрите. Я ещё в своём уме…
Серафима Львовна достала из папки стопку пожелтевших фотографий и передала мужчине:
– Посмотрите вот это.
Зуев взял в руки фотоснимки и начал их просматривать. По качеству, а также изображенным на фотографиях сюжетам они относились к двадцатому веку и везде в центре композиции присутствовала Василина. На одних снимках девочка позировала в окружении матросов, у которых на ленточках бескозырок читалась надпись «Аврора», на других стояла на заре пионерского движения в повязанном на шее галстуке, далее были несколько снимков где Василина запечатлена на улицах блокадного Ленинграда, а заканчивалась подборка,
Нескрыая удивления, Роман вернул снимки и задал женщине вопрос:
– Чья-то гениальная шутка? Неплохой монтаж…
Спрятав фотографии, Серафима Львовна ответила:
– Это мы и пытаемся выяснить. Она ещё засветилась в кинохронике одной из майских демонстраций на Красной Площади в конце тридцатых годов двадцатого века. Киноплёнку, которой много лет, нелегко подделать это не цифровые видеофайлы…
Слушая пожилую женщину, Зуев не мог поверить, что терпит весь этот бред… Не выдержав, как ему казалась издевательств над своим разумом, Роман резко встал в полный рост и возмущаясь прикрикнул:
– Что за шутки?! Дамочка, у вас с головой всё в порядке?!
Серафима Львовна, уставшим голосом ответила на эмоциональный выпад собеседника:
– Успокойтесь и сядьте обратно. Не мельтешите перед глазами. Я уже говорила… С головой у меня всё в порядке, уверяю вас…
Роман сел, но не смог успокоиться. От возмущения его начало трясти. «Что за глупый розыгрыш – думал он – нонсенс какой-то.»
Зуев исподлобья, пристально посмотрел на женщину:
– Для шуток и розыгрышей вы выбрали не самое моё счастливое утро. Я не склонен сейчас разделить с вами веселье. Если у вас на этом всё, то я лучше пойду.
Серафима Львовна, заговорила, сдерживая эмоции:
– Не горячитесь Роман. Я вас не разыгрываю. Это не в моих правилах. Уделите мне ещё минутку, только пожалуйста помолчите. Вы начинаете меня раздражать…
Зуев посмотрел на свои часы:
– Хорошо. Говорите.
Женщина продолжила:
– Одно дело фотографии и кинохроника, другое увидеть человека воочию. Согласитесь, люди имеют только им присущие движения, жесты, тембр голоса, которые не меняются даже с возрастом. А интересующий нас объект вроде, как и не повзрослела…
Сохраняя приличие, Зуев не только не верил женщине, но и мысленно посмеивался над ней. Предъявленные фотографии не внушили Роману доверия. Технологии так далеко шагнули, что подделать фото может даже бабушка, если внуки помогут. Однако Зуеву всё же стало интересно, чем всё закончится. «Человек старается, что-то рассказывает, фотки протягивает. – думал Роман – И не лень ей с самого утра разыгрывать комедию. У дамочки совсем видать крыша поехала. – размышлял он – Где меня держат, в каком районе Москвы? Сколько интересно, отсюда до дома пилить?»
Неожиданно для Серафимы Львовны, собеседник опять начал возмущаться:
– Гражданочка, вы мне скажите… Как я тут оказался? Вы меня похитили?
В голосе женщины зазвучали нотки раздражительности и высокомерия:
– Не хамите Зуев! Вас никто не похищал! Вы вчера были настолько пьяны, что обмякли и передвигаться самостоятельно не смогли. Скажите спасибо, что вас приютили, а не бросили в той подворотне где вы справляли нужду.
Серафима Львовна на мгновение замолчала потом, повысив голос грозно спросила: