Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского
Шрифт:
По тропинке из леса вышел невысокий, крепко сложенный человек лет тридцати в крестьянской одежде. Не прерывая работы, иноки поглядывали на него. А тот, подойдя к ним, поклонился и, приветливо улыбаясь, сказал:
— Бог вам в помощь, люди добрые.
— Благодарствуем, добрый человек, — ответил за всех Онисим.
— А скажите, есть ли среди вас брат Сергий? — спросил новоприбывший.
— Вон, бревно отёсывает, — указал Онисим.
Путник подошёл к Сергию, поклонился. Прервав работу,
Сергий спросил:
— Кто ты, добрый человек?
— Простолюдин
— Жизнь здесь сурова, полна всяких невзгод. Тяжко будет.
Такие слова не смутили Якова, и он уверенно ответил:
— Всё выдержу, я же землепашец, сызмальства привык к труду тяжкому и жизни суровой. Только научи меня пустынным подвигам, приобщи к молитве Божией.
Сергию понравился этот простолюдин, понравилась его спокойная уверенность в своих силах, он приветливо ответил:
— Оставайся, добрый человек. Вот братья ставят келью, присоединяйся к ним, твоя будет. Потом ты помогать другим станешь.
— Благодарствую, отче, — Яков перекрестился и низко поклонился.
— Теперь отдохни с дороги; брат Василий трапезу соберёт, — Сергий повернулся в сторону работавших иноков и позвал: — Василий!
Тот подошёл.
— Вот брат наш новый Яков. Сходи в мою келью и принеси еду. Сегодня пусть отдохнёт, дорога долгой была, а завтра с вами трудиться станет.
— Пошли, — сказал Василий и, направляясь к навесу, спросил: — Как тебя дома-то прозывали?
— Якой.
— Что за детское прозвище? Будем звать тебя Якута.
— Пусть так, — миролюбиво согласился Яков.
— Садись, — сказал Василий, когда подошли к столу, — сейчас поесть принесу.
Яков снял котомку, сел за стол, осмотрелся. Все работали. Возвратился Василий, поставил на стол еду, сел напротив.
Яков перекрестился, отломил кусок хлеба и спросил:
— Что, у вас всё пропитание у Сергия хранится?
— Нет, у нас каждый питается сам по себе, сам огородик свой держит и пропитание у себя хранит. Все вместе только в церкви молимся да тяжёлые работы делаем, вон, вишь, кельи ставим.
— Значит, то Сергий мне от себя даёт, — сделал вывод Яков.
— Так. А что?
— Чудно это. Я думал, что у вас община — все равны и всё общее. — Он пожевал хлеба, запил водой и мрачно добавил: — Так, как у вас, живут не братья, а соседи. — Помолчав, спросил. — А что, Сергий с этим согласен?
— Сергий не согласен, и я не согласен, но так братья решили, а Сергий не стал их принуждать, он нас только наставляет, и то не словами, а своим примером, точно по слову Христову: быть первым тем, что быть всем слуга.
— А что братья?
— Таким смирением и трудолюбием Сергий приводит братию в немалое смущение и покорность.
— Что ж тогда, покорные братья живут каждый сам по себе? — не унимался Яков. — Так и разбежаться совсем можно.
— Не поняли ещё великую силу общины, со временем поймут. Мы не разбежимся, ведь мы едины по духу. Едины в молитве своей нашему Господу Богу. Следуя
— Господи, благодарю Тебя, что Ты привёл меня в это святое место, — Яков перекрестился и приступил к трапезе.
Месяца через два после Якова на Маковицу пришли ещё три новых путника: Илия тридцати двух лет, Михей двадцати семи лет и Никодим девятнадцати. За оставшееся время лета и осень были поставлены ещё три кельи.
Год 1348
Игумен Митрофан поселяется в обители на Маковице.
Май выдался тёплый. Все насельники обители торопились использовать это благоприятное время для приведения в порядок территории после долгой зимы. Убирали ветки, сломанные ветром и тяжёлым мокрым снегом, приводили в порядок кельи, копали огороды.
Чтобы оградить братьев от ненужных тревог, Сергий решил обнести обитель забором. Недалеко от кельи Якова, в том месте, где начиналась тропинка, он заканчивал копать яму для столбов. Увидев Сергия за новой работой, к нему подошли Елисей, Андроник и Яков.
— Что будет сие, брат Сергий? — спросил Яков.
— Частокол ставлю. Хочу оградить кельи и огороды от зверей, кои заходят к нам по ночам и пугают братьев, — не прекращая работы, ответил Сергий.
— А где ворота будут? — продолжал любопытствовать Яков.
— Да вот тут и будут, а тебя всей братией просить будем за ними присматривать, ведь твоя келья теперь у самых ворот окажется, — ответил Сергий и посмотрел на Якова.
— Согласен я, — с готовностью ответил тот.
— Мы поможем тебе, принесём столбы, — предложил Елисей.
— Они около моей новой кельи, — ответил Сергий.
Елисей и Андроник пошли за столбами. Яков принёс лопату и стал копать следующую яму, где указал Сергий.
По тропе из леса вышел старик с котомкой за плечами и остановился, опираясь двумя руками на посох и тяжело дыша. Сергий повернулся и не поверил своим глазам: перед ним стоял наставник и учитель игумен Митрофан. Его сгорбленная фигура, старческое измученное лицо и слезящиеся глаза поразили и огорчили Сергия. Он воткнул в землю лопату, подошёл к игумену, низко поклонился и, стараясь не выдать своего волнения, сказал:
— День добрый, отче. Несказанно рад видеть тебя в нашей обители. Надолго ли к нам?
— Сам не знаю, это уж как Господь устроит. Сколько мне отмерено, только Он знает, — тихо ответил игумен. — Тяжко мне стало служить в монастыре, стар я. Вот и пришёл к тебе, чтобы окончить земные дни свои на тихой Маковице. Как, примешь меня?
— Рад я приходу твоему, отче, — Сергий улыбнулся. — И братья обрадуются. Устал ты с дороги, пойдём в келью, отдохнуть тебе надо.
Сергий взял котомку игумена, и они пошли тихим шагом. Иноки издалека кланялись игумену.