Вредина в академии
Шрифт:
Мы сделали заказ, обменялись впечатлениями о летнем отдыхе, Лейли показывала мне фотографии из своего телефона, а я тихо завидовала и жалела, что у меня его летом ещё не было — у бабушки на Грани Ри было, чем полюбоваться, там туризм уже лет двести как самый прибыльный бизнес, даже несмотря на то, что туда так долго и дорого добираться.
Мы доели вторую смену блюд, заказали десерт и чай, его подали в таком восхитительном сервизе, что Лейли сразу заорала мне, чтобы я не смела ничего трогать, пока она всё не сфотографирует. Я смеялась, глядя как подружка в эстетическом экстазе переставляет чашки и вертит блюдца с креманками так, чтобы свет падал на лепестки съедобных цветов под самым выгодным ракурсом.
Она тешила свой перфекционизм, а я рассматривала узор на чашке и думала о том, что благодаря этой гране-импульсной технологии мир скоро очень сильно изменится — такие чашки я в последний раз видела в банкетном зале королевской оперы, за пять Граней отсюда. Бабушка показывала мне чашку и шёпотом объясняла, что их производят только тёмные эльфы, очень далеко, это очень дорого. Пожалуй, теперь слова «далеко» и «дорого» перестанут быть синонимами. Я посмотрела на полуэльфийку с телефоном, улыбнулась и подумала, что пожалуй, это хорошо.
***
Во двор общежития я добралась к закату — так получилось. Сначала мы с Лейли так заговорились, что опоздали на четвёртую пару, потом решили на неё не идти, а вместо этого прогуляться в Парк Роз посмотреть на новый мост, который весной начинали строить и как раз сейчас готовили церемонию открытия. У ворот парка юный полусид с ирокезом предлагал всем желающим сфотографироваться с разноцветной ящерицей и раздавал рекламки «Выставки-продажи невероятных животных», куда влюбившаяся в ящерицу Лейли меня сразу же потащила с неэльфийской силой. На выставке она перефоткала всех, абсолютно всех зверей, и даже спящего сатира, которого приняла за нового невиданного зверя. А меня там укусил енот, который оказался не енотом, а застрявшим в животной форме полиморфом, я пыталась его погладить, а он обиделся и цапнул. В качестве извинения мы пригласили енота на ужин, ужин затянулся, енот напился и начал петь, потом за енотом пришёл очень злой парень, представившийся енотовым учеником, оплатил счёт и унёс певца в неведомые дали, а мы с Лейли без енота загрустили и решили идти домой, только на выходе сообразив, что умудрились прошататься по городу весь день.
Мы поймали карету и доехали до студгородка вместе, потом подружка пошла в своё общежитие, а я в своё, но когда не увидела света в окне нашей комнаты, решила, что нечего там одной делать, и села на красивую кованую лавочку в маленьком парке внутреннего двора.
В центре парка шумел подсвеченный изнутри голубым подвижный фонтан, то стихая, то подбрасывая каскады воды до уровня второго этажа, цвели розы и мелкие вьющиеся цветы, свисающие гроздьями с чаш на фонарях, вокруг фонарей вились стайки полупрозрачных бабочек, половина лавок уже была занята парочками и компаниями, но мне они не мешали.
Я немного посидела, наслаждаясь запахом воды и цветов, послушала возмущённый визг своих нетерпеливых внутренних демонам, достала книгу, подразнила их… и не стала открывать. Достала телефон, пересмотрела все фотографии, от нашей утренней с Владой, до последней, где пьяный енот спал на руках своего ученика… погладила книгу на коленях. Демоны пищали и царапались изнутри, требуя распаковать книгу не-мед-лен-но, сию секунду, я спрятала телефон и осторожно развернула плотную шелестящую бумагу.
Книга оказалась гладкой и приятной на ощупь, пахла странно и интригующе. Я усилила яркость фонаря над лавочкой и рассмотрела обложку — на ней была фотография почти обнажённой женщины, изогнувшейся у тонкой колонны, я никогда ещё не видела на обложках книг фотографий, у нас там печатали название и виньетки. Интересно.
Название было написано внизу, на упрощённом эльфийском, я его хорошо знала. Имя автора мне ни о чём не говорило, название «Приват» тоже выглядело непонятно, я открыла книгу и перевернула страницу…
***
Кто-то встряхнул меня за плечо, сильно, даже больно.
Я отмахнулась, не поднимая головы — кто бы это ни был, пусть проваливает к чёрту, меня ни для кого нет.
— Никси! Никси, очнись!
У меня из рук вырвали книгу и я ахнула от возмущения, уже готовясь влепить нахалу «ударной волной» с двух рук, но в последний момент остановилась, увидев перед собой обалдевшую Владу и незнакомого здоровенного парня. Парень фыркнул:
— Нифига себе тебя наука поглотила.
Я узнала по голосу нашего нового соседа, но была слишком раздражена, чтобы любезничать, перевела взгляд на встрёпанную Владу и хмуро осведомилась:
— Что-то случилось?
Влада с охреневшим видом всплеснула руками:
— Да так, ничё, подруга у меня бесследно пропала, с самого утра, а так больше ничего не случилось! Коза ты драная, Никси! — она швырнула книгу мне на колени и нервно поправила одежду, попыталась успокоиться и подняла глаза на парня: — Спасибо, я дальше сама.
— Точно? — Она кивнула. — Ну смотри, я рядом, ежели чего. — Он развернулся и ушёл в сторону общежития, Влада проводила взглядом его широкую спину и как-то очень нехорошо посмотрела на меня.
Я почему-то подумала, что подружка у меня больше всё же русалка, чем оборотень. От этой мысли стало немножко легче.
Потом я подумала, что как-то слишком светло вокруг, хотя фонари не горят. И от этой мысли стало как-то не по себе.
— Ну? — мрачно выдала Влада, складывая руки на груди и смеривая меня очень нехорошим взглядом. — Давай, излагай, я вся внимание. Как оно, ночевать на лавочке? Не замёрзла, синя девица? Комары не съели?
Я попыталась улыбнуться с милым и заискивающим видом. Не помогло.
Тогда я посмотрела на часы и улыбка завяла — они показывали половину шестого утра. Я ахнула и осмотрелась — парк был пустым, фонтан выключили, на кованых воротах висел замок, розовато-сиреневое небо покрывали перистые облака, уже подсвеченные малиновой зарёй.
Влада выглядела уставшей и злой, я виновато поджала губы и шмыгнула носом, пытаясь пронять её кошачьим взглядом исподлобья, годами отточенным на родственниках — сработало, подружка прыснула от смеха, вздохнула и села рядом. Показала мне внушительный и полный укоризны указательный палец: