Вредина

Будрик Лидия Петровна

– Нет, я не давала своего согласия! – взволнованно заговорила бухгалтер и напомнила: – Лето впереди. Я в отпуск хочу!

– Вот и пойдешь в отпуск. Найду тебе замену, сдашь свой пост, награжу тебя премией за хорошую работу, и иди в свой отпуск!

– А я буду плохо работать! Я буду им тоже помогать воровать! – уперлась она и никак не хотела соглашаться на такую авантюрную работу. – Ну, Геннадий Михайлович, ну, миленький, ну, не губите вы меня! – а сама подалась вперед и, облокотившись руками на стол, с надеждой смотрела в его глаза.

Тот вздохнул с сожалением и настойчиво потребовал:

– Сейчас же идешь на растворный узел и начинаешь ра-бо-тать! – и видя, что сотрудница вновь хочет возразить, повысив голос, пообещал: – А я иду следом, и сам помогу тебе во все вникнуть!

– Тогда я уволюсь. – отрезала Марина и отвернулась от него в сторону, объявляя свой протест.

– Куда ты уволишься? – протянул Свиридов и пригрозил: – Я тебе уволюсь! Бросать коллектив в трудную минуту, это что? Это настоящее предательство! Это равносильно тому, что Родину предать, когда на нее варвары напали!

– Ну, что я им там всем скажу? – вновь жалобно взмолилась девушка и, сдвинув свои тоненькие брови в кучу, возмущенно вопрошала: – Буду с ними ругаться и воевать? – и напомнила: – Их много, а я одна!

– Если что, сразу мне звони. А я с ними сам разберусь. – стоял на своем начальник.

– Хотите стукачку из меня сделать? Да, они меня потом раздавят на своих КамАЗах и в тот же бетон закатают!

– Подвозить будут! Помогать станут! Ты же одинокая, красивая, молодая! Кто же давить-то посмеет такое сокровище?

– Все, я увольняюсь. – выдала Марина Александровна и словно капризная девчонка надула свои красивые губки.

– Так! – строго сказал Геннадий Михайлович и встал со своего кресла. – Пошли. Я иду с тобой и бояться тебе совсем нечего.

– Ну…

– На неделю! От силы – две! Край – месяц! – перебил ее Свиридов и вышел к ней из-за стола.

Высокий, худощавый, в фирменном темно-сером костюме тройке в мелкий рубчик, в светлой рубашке, при галстуке, на ногах черные кожаные туфли, он стал рядом с ней и с надеждой смотрел ей в глаза. А сам вновь пообещал:

– Обещаю, что в самый короткий срок найду тебе замену.

– А свои дела мне кому сдавать?

– Все передашь Виктории. А с ней я сам поговорю.

Марина встала со стула, поправила свое платье и, вздыхая, обреченно посмотрела на него.

– Смерти моей хотите? – спросила она и глубоко вдохнула воздуха, изображая, что хочет надышаться перед смертью.

Геннадий Михайлович расплылся в широкой довольной улыбке и ласково ответил:

– Счастья тебе хочу! Вот большого! Человеческого! Счастья! И пусть оно у тебя будет.

– Если что, я напишу в записке, что в моей смерти прошу винить Свиридова.

– Умирать отменяется. – стараясь быть строже, ответил ей мужчина и подтолкнул ее к выходу – А сейчас – бетонный узел стоит. Вся стройка стоит, Ма-ри-шеч-ка! И все ждут – раст-во-ра!

Делать нечего, девушка повернулась и первая шагнула к выходу. Они вышли из кабинета, начальник прикрыл за собой дверь и дал указания секретарше:

– Я буду через час. Скажешь всем, что я на объекте.

– Хорошо, Геннадий Михайлович. – с улыбкой отозвалась Ксения и весело подмигнула Марине, давая понять, что она ее полностью поддерживает.

Сапсонова зашла к себе в кабинет, взяла свою сумочку, посмотрела на Вику и грустно произнесла:

– Все, ухожу. Считайте меня смертницей.

–Да ладно, ладно тебе! – от двери махнул на нее рукой Свиридов. – Скоро вернешься в целости и сохранности!

– А вы это… куда ее?! – настороженно поинтересовалась Виктория, сидя за своим компьютером. Она сразу подалась вперед, желая вникнуть во все и сразу, и узнать, куда отправляют ее лучшую подружку.

– Замуж выдаю! – всплеснул руками начальник и поторопил: – Быстрее! Вся стройка стоит!

– Куда он тебя? – шепотом переспросила Кравцова, поглядывая на подругу и замерла, боясь пропустить что-то очень важное в ее ответе.

– На растворный узел. – недовольно ответила ей Марина.

– За что?! – громко возмутилась девушка и резко встала, нависая над своим столом.

Геннадий Михайлович погрозился в ее сторону и строго ответил:

– Много будешь знать, скоро состаришься! – и вновь поторопил: – Марина Александровна, идем уже! Все стройки пищат! И всю плешь мне с утра проели.

Сапсонова тяжко вздохнула, махнула подруге рукой и сразу пошла к двери. Постукивая своими каблучками, она вышла из бухгалтерии и несмелой походкой направилась к выходу. А следом уже торопился Свиридов, на ходу разговаривая с кем-то по мобильнику.

К нему тут же подошел механик, но тот замахал перед его носом рукой, давая понять, что говорить с ним он сейчас не может. А сам спешно вышел за своей подчиненной на улицу.

Стоял апрель месяц, ярко светило теплое весеннее солнце над головой. Распускались первые листочки, и легкая дымка зелени окутывала все кустарники и деревья. В воздухе пахло весной и эти приятным сладковатым запахом распускающихся тополей.

– Красота-то какая, а мы в офисе сидим! – качнул от восторга головой мужчина, и вдохнул этот приятный весенний воздух всей своей грудью.

Он тут же убрал сотовый в карман своего пиджака и, указывая рукой на дорогу, пропустил сотрудницу вперед.

– Ага, а мне теперь сидеть и этот бетон… нюхать. И дышать им. – негодовала Сапсонова и украдкой взглянула в его сторону.

А сама уверенной походкой вышагивала по асфальтированному тротуару в сторону растворного узла.

Они шли рядом, он высокий интересный мужчина средних лет, и она – молодая, изящная и красивая. На них оглядывались рабочие, провожая их долгими внимательными взглядами.