Вредина
Шрифт:
– Нет, я не давала своего согласия! – взволнованно заговорила бухгалтер и напомнила: – Лето впереди. Я в отпуск хочу!
– Вот и пойдешь в отпуск. Найду тебе замену, сдашь свой пост, награжу тебя премией за хорошую работу, и иди в свой отпуск!
– А я буду плохо работать! Я буду им тоже помогать воровать! – уперлась она и никак не хотела соглашаться на такую авантюрную работу. – Ну, Геннадий Михайлович, ну, миленький, ну, не губите вы меня! – а сама подалась вперед и, облокотившись руками на стол, с надеждой смотрела
Тот вздохнул с сожалением и настойчиво потребовал:
– Сейчас же идешь на растворный узел и начинаешь ра-бо-тать! – и видя, что сотрудница вновь хочет возразить, повысив голос, пообещал: – А я иду следом, и сам помогу тебе во все вникнуть!
– Тогда я уволюсь. – отрезала Марина и отвернулась от него в сторону, объявляя свой протест.
– Куда ты уволишься? – протянул Свиридов и пригрозил: – Я тебе уволюсь! Бросать коллектив в трудную минуту, это что? Это настоящее предательство! Это равносильно тому, что Родину предать, когда на нее варвары напали!
– Ну, что я им там всем скажу? – вновь жалобно взмолилась девушка и, сдвинув свои тоненькие брови в кучу, возмущенно вопрошала: – Буду с ними ругаться и воевать? – и напомнила: – Их много, а я одна!
– Если что, сразу мне звони. А я с ними сам разберусь. – стоял на своем начальник.
– Хотите стукачку из меня сделать? Да, они меня потом раздавят на своих КамАЗах и в тот же бетон закатают!
– Подвозить будут! Помогать станут! Ты же одинокая, красивая, молодая! Кто же давить-то посмеет такое сокровище?
– Все, я увольняюсь. – выдала Марина Александровна и словно капризная девчонка надула свои красивые губки.
– Так! – строго сказал Геннадий Михайлович и встал со своего кресла. – Пошли. Я иду с тобой и бояться тебе совсем нечего.
– Ну…
– На неделю! От силы – две! Край – месяц! – перебил ее Свиридов и вышел к ней из-за стола.
Высокий, худощавый, в фирменном темно-сером костюме тройке в мелкий рубчик, в светлой рубашке, при галстуке, на ногах черные кожаные туфли, он стал рядом с ней и с надеждой смотрел ей в глаза. А сам вновь пообещал:
– Обещаю, что в самый короткий срок найду тебе замену.
– А свои дела мне кому сдавать?
– Все передашь Виктории. А с ней я сам поговорю.
Марина встала со стула, поправила свое платье и, вздыхая, обреченно посмотрела на него.
– Смерти моей хотите? – спросила она и глубоко вдохнула воздуха, изображая, что хочет надышаться перед смертью.
Геннадий Михайлович расплылся в широкой довольной улыбке и ласково ответил:
– Счастья тебе хочу! Вот большого! Человеческого! Счастья! И пусть оно у тебя будет.
– Если что, я напишу в записке, что в моей смерти прошу винить Свиридова.
– Умирать отменяется. – стараясь быть строже, ответил ей мужчина и подтолкнул ее к выходу – А сейчас – бетонный узел стоит. Вся стройка стоит, Ма-ри-шеч-ка!
Делать нечего, девушка повернулась и первая шагнула к выходу. Они вышли из кабинета, начальник прикрыл за собой дверь и дал указания секретарше:
– Я буду через час. Скажешь всем, что я на объекте.
– Хорошо, Геннадий Михайлович. – с улыбкой отозвалась Ксения и весело подмигнула Марине, давая понять, что она ее полностью поддерживает.
Сапсонова зашла к себе в кабинет, взяла свою сумочку, посмотрела на Вику и грустно произнесла:
– Все, ухожу. Считайте меня смертницей.
–Да ладно, ладно тебе! – от двери махнул на нее рукой Свиридов. – Скоро вернешься в целости и сохранности!
– А вы это… куда ее?! – настороженно поинтересовалась Виктория, сидя за своим компьютером. Она сразу подалась вперед, желая вникнуть во все и сразу, и узнать, куда отправляют ее лучшую подружку.
– Замуж выдаю! – всплеснул руками начальник и поторопил: – Быстрее! Вся стройка стоит!
– Куда он тебя? – шепотом переспросила Кравцова, поглядывая на подругу и замерла, боясь пропустить что-то очень важное в ее ответе.
– На растворный узел. – недовольно ответила ей Марина.
– За что?! – громко возмутилась девушка и резко встала, нависая над своим столом.
Геннадий Михайлович погрозился в ее сторону и строго ответил:
– Много будешь знать, скоро состаришься! – и вновь поторопил: – Марина Александровна, идем уже! Все стройки пищат! И всю плешь мне с утра проели.
Сапсонова тяжко вздохнула, махнула подруге рукой и сразу пошла к двери. Постукивая своими каблучками, она вышла из бухгалтерии и несмелой походкой направилась к выходу. А следом уже торопился Свиридов, на ходу разговаривая с кем-то по мобильнику.
К нему тут же подошел механик, но тот замахал перед его носом рукой, давая понять, что говорить с ним он сейчас не может. А сам спешно вышел за своей подчиненной на улицу.
Стоял апрель месяц, ярко светило теплое весеннее солнце над головой. Распускались первые листочки, и легкая дымка зелени окутывала все кустарники и деревья. В воздухе пахло весной и эти приятным сладковатым запахом распускающихся тополей.
– Красота-то какая, а мы в офисе сидим! – качнул от восторга головой мужчина, и вдохнул этот приятный весенний воздух всей своей грудью.
Он тут же убрал сотовый в карман своего пиджака и, указывая рукой на дорогу, пропустил сотрудницу вперед.
– Ага, а мне теперь сидеть и этот бетон… нюхать. И дышать им. – негодовала Сапсонова и украдкой взглянула в его сторону.
А сама уверенной походкой вышагивала по асфальтированному тротуару в сторону растворного узла.
Они шли рядом, он высокий интересный мужчина средних лет, и она – молодая, изящная и красивая. На них оглядывались рабочие, провожая их долгими внимательными взглядами.