Времена без Героев
Шрифт:
Увы. Можно быть сколь угодно сильными воинами, но двое против двух с половиной дюжин выиграть не смогут. Их массой задавят, даже без учета немалого умения базиликанских воинов. А оно было, умение. И еще - огромный опыт. В схоларии не брали даже принципов - только триариев, яростных и умелых, хладнокровных и решительных ветеранов арифм. Каждый имел за спиной не меньше десяти лет непорочной службы, каждый был готов за августу и кесаря в огонь, в воду… на пир, в постель…
В первые же минуты был ранен Эдрик. Ему вообще тяжелее пришлось,
Закричав от острой боли, пробившей его тело, Эдрик пошатнулся, но не упал. Ему повезло - враги целились в сердце и правая рука продолжала действовать. Только слабеть начал - кровь вытекала вместе с силой…
Мстиславу повезло чуть больше. Против него были только мечники, пусть даже очень умелые. Гардар, с его длинными руками, в которых меч летал, словно перышко, крутился волчком на месте и его счет дошел уже до полудюжины.
– Браво!
– задыхаясь, выкрикнул ему Эдрик - Ты меня сумел опередить… Но в одном - не успеешь! Богов я увижу первым! Веор, Херьян, я иду к вам! Бер!!! Бер!!! Тебе - низкий поклон!
Боги и Великий Предок, словно бы объединившись на краткий миг, влили в Эдрика свежие силы. Вражеский меч, славная спата, хрустнул под ударом норлинга а следом за ней - крепкая базиликанская голова в железной гривастой шапке…
– Пять!
– громово заорал Эдрик - Слышь, гардар, я тебя догоняю!
– Вот еще!
– возмутился Мстислав - Семь!…
Пожалуй, они бы сумели опрокинуть даже схолариев, но к тем уже спешила подмога. Юлий по-прежнему был неподвижен и больше всего походил на мертвого…
– Уходим!
– неожиданно властно прокричал Равен - Мертвому мы ничем не поможем, но дело свое должны исполнить! Уходим!…
– Эх!
– выдохнул сквозь зубы Мстислав, доводя свой счет до девяти - А жаль парня!… Уходим!
Гардар и Норлинг успели нанести еще по одному точному удару, Равен через силу саданул по набегающей подмоге слабеньким, почти не действенным Огненным Шаром, больше похожим на шарик… Он, впрочем, задержал. Вместе с грудой мертвых тел, наваленных всего четырьмя воинами. Не каждый воин, будь он трижды лучший, рискнет лезть на столь остро отточенный меч. Тем более главное свое дело - оборонить августу, они сделали хорошо. К дворцу враг не прорвался…
Не слишком охотно преследуемые, четверо скатились по склону к реке… У длинного, изукрашенного статуями и резными фресками причала стояло шесть гондол - больших и столь же богато украшенных.
– Руби!
– дико выкрикнул Мстислав - Руби, чтобы догнать не смогли!
– Не успеваем!
– возразил Эдрик - Лодку прорубить, это тебе не бабу покрыть! Быстрее!
Торопясь и превозмогая боль из многих ран, они попрыгали в самую маленькую гондолу, Мстислав и Эдрик, как самые сильные, прыгнули на весла, те, бедные, аж заскрипели, изгибаясь под их напором… Гондола вмиг вымахала на середину широкой Тивраны.
– Равен… -просяще сказал Мстислав - Равен, попробуй их сжечь!…
Равен, выразительно посмотрев на Мстислава, в очередной раз за ночь "слепил снежок", набрал побольше воздуха в легкие… Сумеречная темнота внезапно озарилась ярчайшей вспышкой света, испуганный маг аж плюхнулся на плоский зад и последний из целой серии Огненных Шаров ушел куда-то ввысь… Привставший Мстислав ошалело присвистнул:
– Ну, ты даешь, Равен! Все до единого запалил! Теперь нам лучше на глаза Семирамиде не показываться! Враз головы отвертит, что рыбалки ее лишили!…
Равен, не слыша его, ошалело глядел на свои покрасневшие от ожога пальцы. Такой силы заклинание раньше ему не удавалось…
– Смотрите!
– внезапно выкрикнул тоже бросивший весла Эдрик, и в голосе его было непереносимое отчаяние - Юлий!
На берегу, растянутый между двумя воинами, висел на их руках вор. Голова его была опущена, но время от времени он все же делал попытки поднять ее и взглянуть на более удачливых товарищей. Получалось у него плохо, но это могло значить лишь одно: он жив! Жив, и они бросили его. Живого!…
Юлий плохо помнил, как его поднимали и тащили куда-то под уклон, как его растягивали и требовали поднять голову. Потом его снова куда-то волокли, куда-то несли… Окончательно он очнулся уже в узкой и темной камере. Над ним, склонившись в тревожном ожидании, замер лекарь, плечо дико болело…
– Ну, вот и славно!
– несказанно обрадовался лекарь, увидев, как Стриж открыл глаза - Вот и великолепно! Слава Святому Крессу, ваш организм, юноша, не испорчен чрезмерным употреблением вина и банджа! Эта гадость становится слишком модной, а между тем…
Скрипнула дверь и лекарь, прервав свой монолог на полуслове, вскочил на ноги. На лице сразу же отразились все чувства - от ужаса до недовольства. На пороге стоял высокий, толстый старик, довольно неопрятный и на взгляд Юлия неприятный. Впрочем, глаза его, необычного для базиликанца серого цвета, были добрые-добрые. И толстая палка, на которую он опирался, и длинные просторные одежды вроде бы настраивали на мирный лад… Впрочем, за спиной старика двумя башнями возвышались букелларии…
– Ты выполнил свою задачу?
– сухим, высоким голосом поинтересовался старик.
– Да, хвала Святому Крессу!
– невозмутимо подтвердил лекарь - Рану заживил с помощью магии, кровоток восстановил… Жить будет. Для твоих не богоугодных дел, кир Стурус, годен! Я могу идти?
– Иди, иди!… -проворчал Стурус - Я гляжу, ты не только в задницы лазить мастер… Ну, здравствуй, Юлий Агриппа Страз!… Вор по прозвищу Стриж, шестой сын почтенного патриция из Тулсы Агриппы Тобелиуса Страза! Наследник Великого Вора… Видишь, как много мы о тебе знаем? А ведь всего вигилия прошла!