Времени нет
Шрифт:
— И кто же, по вашему мнению, Апполинарий Эрастович, мог создать Тартарию? Вы ведь согласны со мной, что одному человеку такое не под силу?
— А ты никогда не задумывался, Андрей, почему Китай называется Поднебесной Империей, а многие фараоны звали себя сынами Бога?
— Вы хотите сказать, что это Бог создал Тартарию?
— Нет, я просто хочу сказать, что огромное государство со сложной системой управления и подчинённости создали те, кто знал, как это сделать и как этим управлять! — Старик растопырил пальцы, коротким движением
— Пришельцы? — наконец догадался я. — Вы говорите о них?
— Можно и так их назвать. — старик не отрывал взгляд от окна. Что он там увидел?
— Пришельцы из космоса? — я тоже посмотрел в окно, но не увидел ничего, кроме тяжёлого тёмно-серого неба. — Оттуда, из далёкого космоса?
— Нет. Не из космоса.
— А откуда?
— Об этом поговорим завтра, — старик, пытаясь побороть подступающую зевоту, смотрел в окно. — Поздно уже.
— Но тогда почему они дали такому большому государству развалиться? — я хотел продолжать беседу.
— Потому что они ушли до того, как начался распад Тартарии, — старик перевёл взгляд на меня. В его глазах я увидел столько тоски, что мне стало не по себе.
— Ушли, — тихо повторил старик.
— Бросили своё детище и просто ушли? — не верил я.
— Почему бросили? Они оставили архитектурные памятники, храмы, веру в единого Бога и много ещё чего.
— Но ушли все? — не отставал я.
— Почти все.
— Почему?
— Всё имеет свой конец, Андрюша. Завтра поговорим, — старик улёгся на кровать и закрыл глаза. — Устал я сегодня.
— Да, красивая сказка!.. — я с восхищением смотрел на соседа. — Умеете вы рассказывать, Апполинарий Эрастович! Я прямо почти поверил…
Глаза старика открылись, и он стал смотреть в одну точку на потолке. Казалось, что моё желание слушать его больше не интересовало. Я понял, что на сегодня разговор окончен. Неужели обиделся? Вроде, ничего такого я не сказал… Но сколько узнал интересного! Будет, о чём задуматься.
Заканчиваю писать. Санитары выключают в коридоре свет.
Вторник
Ночью я услышал, как сосед поднялся с кровати. Мне не спалось, и я открыл глаза. Старик стоял у окна и смотрел на звёзды. Его долговязая фигура с высоко поднятой головой в обрамлении оконной рамы напоминала когда-то виденную мной картину о молящемся старце. Старик стоял так очень долго. Наконец мне самому захотелось посмотреть, что так привлекло его внимание.
— Не помешаю? — тихо спросил я, осторожно подойдя к старику сзади и заглядывая через его плечо на улицу.
— Ты не спишь? — вместо ответа безразлично поинтересовался старик.
— Не спится, — пожал я плечами. — А вы чего?
— Устал, — тяжело вздохнул старик.
— Устали?..
— Жить устал, — бесцветно произнёс старик. — Долго…
— Не надо так говорить, — попытался успокоить я его. — У каждого на Земле свой срок. Только Бог знает, кому и сколько отмерено…
— Бог? — усмехнулся старик и полуобернувшись кинул на меня пронизывающий взгляд с хитрым прищуром. — Бог-то, он всё знает… А ты в Бога веришь?
— Почти поверил… На Афганской… — произнёс я, с удивлением понимая, что память понемногу возвращается. Значит, я был на Афганской войне! Конечно! Я был солдатом на Афганской войне! Я это вспомнил!
— Вижу, не веришь по-настоящему…
Старик не договорил и отвернулся. А мне так захотелось узнать, что могли означать его последние слова и усмешка? И вдруг я понял, что сам, без посторонней помощи вспомнил не только про Афганистан.
— Апполинарий Эрастович! — чуть не заорал я от радости во весь голос. — Я вспомнил! Я всё вспомнил!
— Ну и хорошо. Не кричи. Пошли спать, сынок, — ещё раз взглянув на звёзды, тихо произнес старик, положив мне на плечо большую тёплую ладонь. Его прикосновение подействовало успокаивающе, а в слове «сынок» послышалось столько доброты, что мне стало ещё теплее.
— Вы обещали рассказать о пришельцах, — напомнил я.
— Сегодня ещё не время.
Старик повернулся и пошёл к кровати. Я озадаченно двинулся за ним.
— Завтра к тебе придёт следователь, — как бы между прочим, сообщил укладывающийся спать сосед. — Не подписывай больше никаких бумаг. Ты и так лишнего на себя взял.
Я хотел спросить — откуда вам это известно? Но сосед произнёс:
— А теперь всё — спать. Все вопросы — завтра.
Я радовался тому, что память стала возвращаться уже не короткими отрывками, а целыми периодами прожитых лет, и думал, что не засну до утра, выстраивая воспоминания согласно жизненной очерёдности, но мои веки сами собой стали тяжелеть. «Надо обязательно спросить старика, как меня зовут…»— успел подумать я и уснул.
Среда
После завтрака меня действительно вызвали к следователю.
— Кажись больным, — напутствовал меня старик. — Пожалуйся на голову.
После его слов у меня на самом деле в теменной области головы возникла и стала усиливаться боль.
Когда я входил в кабинет к следователю, голова моя уже не просто болела, а раскалывалась, и казалось, что она уже не принадлежит мне. Подступала тошнота. Никакой беседы со следователем не получилось, и ничего подписывать я не стал.
Когда я переступил порог палаты, головную боль словно рукой сняло. Будто её и не было вовсе.
Старик лежал и безучастно смотрел в потолок. Я сел на свою кровать.
— Апполинарий Эрастович, вы кто? — спросил я напрямик.
— Странник, — взглянув на меня серо-голубыми глазами, просто произнёс старик.
— Странник?
— Странник… Вижу, головная боль у тебя прошла. Это хорошо.
— Вы, наверное, знахарь или колдун?
— Возможно, что ты в чём-то и прав, — не стал отрицать сосед и добавил: — Я тот, кому уже давно не положено быть, как говорят, на этом свете.