Временные трудности

Desmondd

Распрощавшись со спутниками и отказавшись брать с собой верблюда, Ксинг закинул на спину сумки и бурдюки, поправил цеп и саблю, после чего отправился вперёд.

Идти по пустыне, сколь бы сметроностой та не являлась для животного или человека, оказалось очень легко. Песок, конечно, пытался уйти из-под ног, но Ксингу, умеющему ходить даже по воде, это не доставляло ни малейших трудностей.

После расставания с бадави у него появилось немало времени на раздумья. И сколько бы он ни размышлял, способа ликвидировать зияющую брешь в своих способностях Ксинг не находил. Колдуны умели летать. Парить в воздухе, словно птицы, насылая на врагов смертоносные чары, недосягаемые

для честного воина. Ксингу далеко было до Бао Сяо, он не владел техникой Прыжка Тысячи Вершин, да и требовалось тут что-то другое.

Пробираясь сквозь песчаную бурю, закрыв лицо не только ци, но и запахнув шемаг, он думал. Да, у него получалось прыгать, он смог подскочить достаточно высоко, чтобы достать Шарифа, но даже так никто не назвал бы подобное боем в воздухе. Ксинг нуждался в крыльях. Разумеется, не в каких-то птичьих крыльях за спиной, а в способе покорить не только землю или воду, но и воздух.

Дрессированные птицы, летающие выше облаков? Меч, наполненный ци, на котором Ксинг рассечёт небеса, словно герои из кристаллов? Какой-то артефакт? Нет, всё не то. Птицы и мечи хороши, чтобы преодолеть большие расстояния, а артефакты, как показало сражение с Шарифом, оказались не самыми надёжными штуками. К тому же, он воин, а значит, необходимо двигаться быстро и непредсказуемо, чтобы ошеломить врага натиском, словно Бао Сяо. Требовался Прыжок Тысячи Вершин. Увы, ступать на воздух не получалось. Воздух не являлся одним из Пяти Элементов, ступать на него, в отличие от воды, не выходило — потоки ци просто проваливались, не в силах за что-то уцепиться.

Но если Ксинг что-то и осознал, падая с огромной высоты, так это то, что воздух не настолько пуст, каким кажется. Что он способен удерживать тело, не давая ему двигаться быстрее определённого предела, ускоряясь до бесконечности. Оглядываясь назад, Ксинг понял, что это знание было с ним всегда. Ведь именно воздух мешал при быстром беге, становился препятствием, которое требовалось преодолеть, и, чтобы бежать по-настоящему быстро, ему приходилось раздвигать его с помощью своей ци. И если птицы и насекомые, не умеющие культивировать, способны летать, то чем хуже он, будущий герой?

Да, он занят поиском Ахрибада, ему приходится двигаться по этой странной, наполненной изломанной и искажённой энергией пустыне, но если у него что-то сейчас и есть — так это время. Следующий шаг, который сделал Ксинг, пришёлся уже не на песок, а на воздух. И, конечно же, ничего не получилось, нога провалилась, а он споткнулся, едва не покатившись по бархану. Ксинг лишь усмехнулся, настолько это напоминало его первые попытки овладеть ци. Он сделал следующий неудачный шаг. А затем ещё один.

Шло время. Ксинг двигался очень медленно, всего в два-три раза быстрее бегущего верблюда, пытаясь овладеть новым способом передвижения. Попутно он культивировал ци — тут в пустыне это получалось очень плохо, но тем лучшая тренировка выходила! Днём он открывал своё тело палящему солнцу, делая его выносливей и устойчивей к огню, а в безумно холодные ночи собирал из воздуха влагу, наполняя опустевшие бурдюки, либо же создавал узкий колодец и поднимал воду из глубин.

Каким бы пустынным и безжизненным это место ни казалось, время от времени Ксинг встречал огоньки обитателей. Насекомые, змеи и ящерицы умудрялись выживать даже здесь. То же касалось и растений — колючие узколистые кустики и травы тянулись корнями на глубину, чтобы достать до залегающей там влаги. Это позволило питаться почти как во времена Дуоцзя, когда он поедал личинок и червей, для того, чтобы выжить.

Давно закончились все припасы, Ксинг бежал, добывал еду, тренировался, медитировал, восстанавливая ци во время короткого отдыха, после чего вновь продолжал свой путь. Путешествие всё длилось и длилось, но Ахрибад так и не появился. А потом Чёрные Пески закончились, сменившись обычной полной жизнью и ци пустыней. Это было странно и непонятно, ведь он бежал прямо, никуда не заворачивая. Раскалённый воздух Чёрных Песков был чистым и прозрачным, он просматривался на многие ли вокруг. И даже когда поднималась песчаная буря, Ксинг всё равно чувствовал окружающую ци и не терял направления. Пропустить такую мелочь, как огромный город, стоящий на горе, он не смог бы, даже если захотел. Поэтому Ксинг решил поступить по-другому. Он отправился вдоль границы Чёрных Песков, чтобы получить представление об этом месте, понять его не только разумом, но и сердцем.

Идти вдоль границы оказалось намного легче и быстрее, да и постоянные тренировки принесли результаты. Ксинг скользил, едва касаясь земли, а своей ци раздвигая набегающий ветер. И дорога, пока он не сделал полный круг, вернувшись, откуда начал, заняла чуть более дюжины дней. Ксинг нахмурился и усилил циркуляцию ци в верхнем даньтяне, погружаясь в раздумья. По его прикидкам выходило, что сколь бы огромными ни были Чёрные Пески, их размера недоставало, чтобы скрыть не просто город, но ещё и «гору, чьи чёрные скалы полны нечестивого огня». Можно было бы решить, что, как Шариф поместил остров в «аалам мастур», то есть в «тайный мир», так и колдуны Ахрибада отрезали город от пустыни. Вот только кое-что не складывалось. Во время путешествия, он не ощущал той странной изломанной ци, да и места, где Ксинг впервые зашёл в Чёрные Пески и то, из которого он вышел, оказались одно от другого слишком близко, словно в какой-то момент он просто свернул в сторону.

У него имелась идея, как проверить эту теорию, пусть изначально она и принадлежала не ему. Ксинг преобразовал ци в элемент Земли и раздвинул лишний песок до тех пор, пока не добрался до твёрдого скального основания. Положив ладони на камень, Ксинг выпустил поток ци, повелевая ей не растекаться в пространстве, а держаться вместе. Ци оказалось столь много, что земля засветилась ярким зелёным светом. Разумеется, сколь бы прочным ни был камень, он не мог вынести такого напора и тут же начал разрушаться. Но для целей Ксинга это значения не имело.

Он повернулся спиной к тому, что моряки в «Панцире» называли «маяком», и понёсся прямиком в центр Черных Песков, чувствуя собственную ци в «маяке» так явно, словно она до сих пор находилась в его теле.

Когда пустыня закончилась, он вышел, разумеется, совсем не там, где намеревался. Вновь сориентировавшись, и выяснив, куда именно попал, Ксинг обустроил новый «маяк», с твёрдым намерением повторять это до тех пор, пока не определит область, где даже его усиленные тренировками чувства давали сбой. От знакомых капитанов Тая и Зэнжона Ксинг знал, что для построения «курса» зачем-то требовалось три точки, но в подробности тогда так и не вник. Как выяснилось вскоре, третья точка тут и не понадобилась.

Два «маяка» ощущались очень отчётливо, Ксинг запросто мог определить направление с любого расстояния. Поэтому момент, когда маяки резко ушли в сторону, он определил сразу. Ксинг попробовал сменить направление, удаляясь в сторону невидимой области, но его снова увело прочь.

Ксинг громко рассмеялся. Пусть он и не знал, как попасть внутрь, но теперь это стало лишь вопросом навыков и усилий.

— Привет, Шариф! — продолжал ухмыляться Ксинг. — Не забудь приготовить все свои кольца и свитки!