Времетрясение
Шрифт:
Он был остроумнее, чем я. Во время Великой депрессии меня учили шутить Берни, кинофильмы и радиопередачи. Берни говорил мне, что я тоже смешной. Это была для меня большая честь. Выяснилось даже, что у него есть небольшая коллекция моих забавных опусов. В коллекции было, например, письмо нашему дяде Алексу, которое я написал двадцати пяти лет от роду. В то время у меня не вышло еще ни одной книги, но уже были жена и сын. Я только-только переехал из Чикаго, штат Иллинойс, в Скенектади, штат Нью-Йорк, получив работу в «Дженерал электрик».
Меня взяли туда благодаря
Я думал, что дядя Алекс знал, что мы вместе с Берни в то время работали в «Дженерал электрик» и что я – пресс-секретарь фирмы. Он не знал!
И вот однажды дядя Алекс увидел в «Скенектади газетт» фотографию Берни. Он написал в газету, что «он очень горд» за своего племянника и хотел бы получить копию фотографии. К письму он приложил доллар. Но фотографию предоставила «Газетт» фирма «Дженерал электрик», и поэтому редактор переслал просьбу моему новому работодателю. Мой начальник, естественно, передал письмо дяди мне.
Я напечатал на официальном синем бланке «Дженерал электрик» нижеследующий ответ и подписался «Гай Фокс». Кто в англоговорящей мире не знает, кто такой Гай Фокс [49] ?
GENERAL ELECTRIC COMPANY
1 Риверроуд
Скенектади, Нью-Йорк
28 ноября 1947 года
г-ну Алексу Воннегуту
701 Гаранти Билдинг
Индианаполис, 4, Индиана
Уважаемый г-н Воннегут,
Г-н Эдвард Тасмак, главный редактор «СКЕНЕКТАДИ ГАЗЕТТ», переслал мне Ваше письмо от 26 ноября.
49
Историческое лицо (1570–1606), солдат, самый знаменитый участник Порохового заговора (заговорщики намеревались взорвать парламент, когда на заседании присутствовал король Иаков I), имевший, правда, довольно смутное представление о его целях. Казнен. Ежегодно в День Гая Фокса (5 ноября) в Англии устраиваются карнавальные шествия, на которых сжигают чучело Гая Фокса.
Фотография доктора Бернарда Воннегута из «Дженерал электрик» действительно была предоставлена газете нашей компанией. Однако у нас больше не осталось копий, а негатив находится в руках Американского комитета по печати и средствам массовой информации. Кроме того, надеюсь, Вы не думаете, что нам больше нечего делать, кроме как, потеть над Вашими просьбами, от которых прибыли – что от козла молока.
У нас есть несколько других фотографий Вашего максвеллоподобного родственника, и я могу их Вам отослать, потратив на это кучу своего драгоценного времени. Только не торопите меня. «Я очень горд»! Хе-хе, да как же иначе! Ну разумеется! Ха-ха! Воннегут! Ха-ха! Ваш племянник ни гроша не стоит без нашей фирмы, мы можем его раздавить в момент – как таракана. Так что не гоношитесь, коли в течение недели-другой не получите фотографию.
Ах да, чуть не забыл. Вообразите – в проливной дождь некто идет по улице, и Вы так удачно подгадали, что написали с крыши ему на голову? Думаете, он заметил? Вот то же самое с Вашим долларом и компанией «Дженерал электрик». Так что вот вам Ваш бакс обратно. Не описайтесь.
Искренне Ваш,
Гай Фокс,
Отдел прессы. Служба по связям с общественностью компании «Дженерал электрик».
Прочтя это письмо, дядя Алекс изорвался, как триста тонн тротила. Он пошел с письмом к адвокату. Он хотел предпринять все возможные шаги, чтобы заставить какое-нибудь очень высокое должностное лицо в компании слезно извиняться перед ним, да такое высокое, чтобы оно потом выгнало автора письма с работы поганой метлой. Он собирался написать президенту «Дженерал электрик» и рассказать ему, что у него есть сотрудники, не знающие цену доллару.
Прежде чем он успел предпринять эти шаги, кто-то напомнил ему, кто Такой Гай Фокс и что за роль он сыграл в английской истории, а заодно рассказал, где я работаю, и убедил, что письмо настолько вычурное, что это, скорее всего, моя шутка. Дядя хотел меня убить за то, что я его так одурачил. Не думаю, что он меня простил. А ведь я всего-то и хотел, чтобы дядя покраснел, как рак.
Если бы он отправил мое письмо с требованием возмещения морального ущерба в «Дженерал электрик», меня бы уволили. Я не знаю, что бы тогда стало со мной, моей женой и моим сыном. Мне не попал бы в руки материал для моих романов «Механическое пианино» и «Колыбель для кошки» и еще нескольких рассказов.
Дядя Алекс отдал письмо Гая Фокса Берни. Берни на смертном одре отдал его мне. Если бы не он, я бы его больше никогда не увидел. Но вот оно у меня в руках.
Время – назад! Я снова в 1947 году, только что устроился на работу в «Дженерал электрик», начинаются «подарочные» сколько там уж не помню лет. Нам всем приходится делать то же самое, что мы уже делали, когда проживали эти года в первый раз, хорошо это или плохо.
Смягчающее обстоятельство, которое мы огласим на Страшном Суде: вы не просили, чтобы нас произвели на свет.
Когда-то я был любимым ребенком в большой семье. Сейчас мне больше некому пускать пыль в глаза.
Я говорил с женщиной, которая познакомилась с Берни в хосписе больницы Святого Петра в Олбани всего за десять дней до его смерти. Она рассказала мне, как он умирал. Она сказала, что он умирал «благородно» и «галантно». Каков братец! А каковы слова!