Время больших побед
Шрифт:
– Молодцы, такую работу проделать. А где первая подлодка, которую мы помогли захватить еще в начале августа около Новой Земли? Ее еще в начале года обещали ввести в строй, на ней наш диверсант Большаков собирался устраивать в фашистском тылу диверсии.
– Теперь она С-42, и ею командует капитан третьего ранга Георгий Филиппович Макаренко. Сейчас они проходят боевую подготовку, но скоро должны закончить.
Тут адмирала Виноградова позвали, так как он пока еще командир бригады подводных лодок. Ему предстоит церемония вручения кормового флага новой боевой единице, которая вошла в состав подводных сил Северного флота. Пока возле лодки происходили главные события, я вертел головой, высматривая что-либо интересное. Ведь я совсем недавно был на этом заводе. Это было чуть больше года назад, тогда заходил сюда на
Недалеко от подводной лодки стоял эсминец, над его единственной трубой вился маленький дымок. Да это же «Сокрушительный»! Похоже, и его залатали. Зозуля говорил, что эсминец должен вступить в строй в начале лета. А сегодня они сдают флоту отремонтированную бывшую немецкую подводную лодку, а теперь советскую, и вот новый ее командир принимает флаг из рук контр-адмирала Виноградова.
Командиром С-43 назначен капитан-лейтенант Ярослав Константинович Иоселиани, в прошлом командир М-111. После всех торжеств с подъемом флага на подлодке мы направились в бассейн, где стоял тяжелый крейсер «Диксон», бывший «Шеер». Вначале охрана быстренько взяла приступом трап, ведущий на корабль. Поднялись, заняли свои места, оттеснив всех, кто, по их мнению, может помешать высоким гостям в осмотре корабля. Берия впереди, за ним адмирал Кузнецов и остальные сопровождающие лица, я в том числе. Нас встретил командир крейсера капитан второго ранга Гурин, еще полгода назад командовавший эсминцем «Гремящий». Отрапортовав о проводящихся работах на борту корабля, посетовал, что работы идут с большим трудом. После ответа на пару вопросов со стороны Берии и Кузнецова предоставил слово директору завода. Боголюбов начал отвечать на вопросы наркомов о том, как продвигается ремонт и модернизация корабля. Как всегда в таких случаях, жаловался на нехватку квалифицированных рабочих, и отсутствие комплектующих. Нет нового вооружения по новой спецификации.
– Вот вы жалуетесь на нехватку квалифицированных рабочих товарищ Боголюбов, – начал разнос Берия, – так мы вам предоставили более пятисот немецких специалистов, которые служили на немецких кораблях, и на этом в том числе. А они-то как раз и неплохо знают свой корабль, и их нельзя приравнивать к чернорабочим. Или они у вас саботируют работу? Тогда надо перед строем расстрелять десяток, и они заработают с удвоенной силой. Скоро еще прибудут немецкие специалисты (Берия намекал на экипажи вновь плененных кораблей), вот там подберете себе еще нужных людей, сколько потребуется. Теперь говори, что за оборудование нужно тебе, чтобы закончить ремонт?
– Вначале мы хотели установить вместо немецких 105-миллиметровых спаренных зенитных установок американские 127-миллиметровые спаренные универсальные орудийные установки. Но сохранить вспомогательную артиллерию, только поменять ее на наши 130-миллиметровые, и для этого было закуплено в Америке три спаренные универсальные установки. Но потом проект был переработан, теперь вся вспомогательная и крупнокалиберная артиллерия заменялась пятью американскими установками. Теперь нам не хватает еще двух установок, и, когда они будут, неизвестно. Также нужны зенитные автоматы и пулеметы. Не хватает электродвигателей и другого электрооборудования, труб, арматуры, профиля, металл тоже дефицит, с цветным совсем беда… – Директор так разошелся, что Берия жестом остановил его:
– Напишешь список, посмотрим, чем сможем помочь.
Я тем временем подобрался поближе к адмиралу Кузнецову:
– Товарищ адмирал, как я понял, тут в перевооружении возникли некоторые задержки.
– Да, из-за этих установок приходится многое переделывать. С большим трудом установили универсальную башню на место кормовой 105-миллиметровой зенитной установки, уничтоженной в бою под Диксоном.
– Товарищ адмирал, зачем затягивать ремонт, если можно сделать гораздо проще и с меньшими переделками.
– Как это?
– Да очень просто, все оставшиеся орудия 105– и 150-миллиметровые заменить на наши универсальные сотки. Есть другой вариант. Можно попробовать закупить в Америке одноорудийные 127-миллиметровые универсалки, их будет проще смонтировать на корабле, чем спарки. Мы как раз в это время стояли возле того места, где стояло 150-миллиметровое орудие, теперь демонтированное ввиду его негодности после попадания бомбы. – Я показал адмиралу на пустое место: – Видите, тут не надо вырезать в палубе проем для башенного погона, можно с минимальными переделками устанавливать на этом месте или нашу сотку, или американскую пятидюймовую, она, конечно, предпочтительней. Но тогда надо и снаряды к ним в большом количестве закупать или здесь производство организовывать, а это не так скоро получится. У нас вскоре после войны появятся универсальные двухорудийные стомиллиметровые установки. Вот тогда можно будет и поменять зенитную артиллерию, если только корабль к тому времени нужен будет.
– Так что, вспомогательную артиллерию убрать?
– А зачем она нужна. Сейчас на всех новейших линейных кораблях второй калибр не ставится. В артиллерийском бою он не участвует из-за своей бесполезности на больших дистанциях. А при отражении авиации он опять представляет собой только балласт. Надо на корабль ставить универсальные орудия.
Адмирал подозвал кого-то из техотдела и стал что-то объяснять, я не расслышал, так как в этот момент ко мне обратился сам Берия:
– Вот видите, товарищ Лазарев, какую вы свинью подложили всем, и немцам, и нам. Немцы обижаются, что мы у них этот корабль увели, а мы сами не знаем, что нам с ним делать.
– Как – что?! Ремонтировать и вводить в строй. Подводные лодки отремонтировали, и его рано или поздно отремонтируют.
– Его отремонтируют, как-никак, это первый из захваченных немецких кораблей, да еще с таким именем на борту. Гитлер при каждом его упоминании будет биться в припадке и брызгать слюной.
– Так сюда еще четверых тащат из бывшего гитлеровского флота.
– Вот-вот, вас нельзя больше выпускать в море, – засмеялся Берия, – из-за вас встанет все судостроение на заводе. А будут заниматься одним только ремонтом захваченных вами кораблей. Сколько у немцев осталось крупных боевых кораблей?
– Линкор «Гнейзенау», но он пока не в боевом состоянии, а после всего, что случилось с фашистскими кораблями, Гитлер точно пустит его на металлолом. Еще тяжелый крейсер «Принц Ойген», – продолжал перечислять я, – легкие крейсера «Эмден» и «Лейпциг», старые броненосцы времен Первой мировой, десяток или полтора эсминцев и немалое количество кораблей поменьше.
– Так ты что, хочешь их всех в призы записать? – полушутя проговорил Берия.
– Товарищ Берия, они нам не помешают.
Улыбнувшись, Берия повернулся и зашагал по направлению трапа, давая понять, что закончил свой визит.
И вот мы опять едем по разбитой дороге в сторону Архангельска. После въезда в город машины разделились, Берия поехал в управление НКВД, Кузнецов и другие флотские в штаб Беломорской флотилии, и я заодно с ними. Хотя там никого не знал, разве только начальника штаба Зозулю. Я думаю, ко мне, как к адмиралу, приставать с разными расспросами не сунутся, как-то не хотелось в молчанку играть или отнекиваться, ссылаясь на какую-либо секретность. Однако все обошлось, никого из непосвященных моя персона не заинтересовала. Встретил я Зозулю и еще пару знакомых лиц по нашей четырехмесячной стоянке у черта на куличках. Немного пришлось переговорить с ними для приличия. Самое главное, нас тут накормили. А то после такой езды у меня свело желудок. Покончив со всеми делами в штабе, поехали на аэродром. Я находился в одной машине с адмиралами Кузнецовым и Головко, они пригласили меня для продолжения разговора, начатого еще на заводе. И вот тут я решился: