Время «мечей»
Шрифт:
Тяжелый «Рейндж-Ровер» производил впечатление танка только с виду – его постигла та же участь: с мертвым экипажем потерявший управление джип съехал к реке, но до воды не доехал – наткнулся на камень и, перевернувшись через левый бок, лег на крышу. Хотя двигатель заглох, колёса продолжали вращаться…
Пустынное ущелье ожило: откуда ни возьмись, выбежали люди в камуфляже и масках, по двое подбежали к каждой машине. Шаура распахнул переднюю пассажирскую дверь «Приоры», посветил фонарем, держа пистолет наготове… Скрючившийся внизу Столб закрылся растопыренными
– Не надо… Я ни при чем… Ой…
ПСС не издавал никаких звуков: только неслышный щелчок курка и лязг затвора завершили начатую работу.
– Это не он! Посмотрите в джипе! – крикнул Шаура.
С момента начала операции прошло две минуты, все ее звуки растворились в громе музыки, переполошившей обитателей ущелья. Пожалуй, она не потревожила лишь носящихся над головами бойцов летучих мышей, и то только потому, что те начисто лишены слуха.
– И здесь его нет!
Шаура не удостоверился докладом и осмотрел все лично. Да, ни Оловянного, ни его приближённых в машинах не оказалось – только рядовые бандиты Камринского джамаата.
– Чёрт! – в сердцах ругнулся старший. – Уходим!
Бензин из пластиковых бутылок выплеснули в салоны, вспыхнувшее пламя рассеяло непроглядный мрак и всполошило, наконец, летучих мышей, которые с писком понеслись прочь. Вскоре стая вылетела из ущелья. В сплошном мраке крылатые зверьки могли бы увидеть вдали желтое пятно света на темном горном склоне. Конечно, если бы у них было более острое зрение. Но поскольку нетопыри ориентируются только на естественные ультразвуковые локаторы, которые определили, что вокруг пугающе большое пространство, летучие мыши развернулись и, продолжая пищать, полетели обратно в родное ущелье, покой которого был так грубо и бесцеремонно нарушен.
А группа из четырех «мечей» быстрым маршевым шагом уходила вверх по крутому склону… На небольшой площадке в трёх километрах от дороги их ждал вертолёт. «Бараний наблюдатель» Назаров был уже там. Закрутились лопасти, взбалтывая холодный ночной воздух, машина медленно оторвалась от земли и, пересекая черной тенью звезды, набрала высоту и легла на курс.
Музыка в горящей «Приоре» смолкла, шакалы и кабаны успокоились и вернулись к реке, отдаленный гул двигателя их не пугал. Звук пролетающих в сторону Ботлиха вертолётов не был редкостью в этих местах.
В горах ложатся спать рано, с закатом солнца. Поэтому в селе Балахани не светился ни один огонек, темный массив горы казался бы необитаемым, если бы не световой круг ниже по склону.
Дом Омара стоял на отшибе, его гостей никто из сельчан не мог увидеть, если не наблюдал специально, но это никому бы не пришло в голову: все знали, что за люди иногда к нему заезжают. Луна светила, как желтый фонарь, звезды блестели на черном небосклоне, словно вошедшие в моду точечные галогеновые светильники. Висящая над верандой лампочка без абажура освещала накрытый стол, стоящий внизу мангал, возле которого хлопотали седобородый хозяин и мальчик, чьи щеки еще не знали прикосновения бритвы.
Шашлык
– Слушай, Аваз, поторопи своих друзей, ночь уже!
– Сейчас, сейчас, только пробу сниму.
Абрикос наколол кусок мяса на кинжал и, обжигаясь, жадно проглотил.
– Мама говорит, что если с ножа кушать, то будешь злым, – сказал Камилл, исподлобья рассматривая гостя.
– Мне как раз это нужно, – подмигнул мальчику Абрикос. – А то я слишком добрый. И меня все обижают.
Таким же образом съев второй кусок, он вызвал по рации Сапёра:
– Ну, куда вы там пропали? Шашлык остывает…
– Какой шашлык? – ответил сонный голос.
– Как какой? Вы когда приедете?
– Тебе Столб не сказал? Опять тупит, что ли? Мы сегодня не приедем.
– А как бы мне Столб сказал? Он же с вами остался!
– Я не понял… Они что, ещё не доехали?
– Никого нет.
– Куда они могли мотнуть? Столб, в натуре, как столб, отмороженный… Может, в Буйнакск в сауну? Руслан же их порвёт… Ладно, жди!
Через десять минут Абрикосу позвонил сам Оловянный:
– Не приехали?
– Нет.
– Давай быстро сюда!
– Куда «сюда»?
Сообразив, что Абрикос не знает, где они находятся, Оловянный на секунду задумался.
– К развилке на нижнюю и верхнюю дороги едь! Возьми всех, кто там из наших есть, и быстро…
– Так здесь, кроме Омара с его мальчишкой, и нет никого.
– Значит, сам приезжай! Быстро! У них у всех телефоны выключены, рации не отвечают. Искать поедем!
– Я понял, выезжаю!
Наспех съев еще пару кусков мяса, Абрикос прыгнул в машину. Темная горная дорога не позволяла разогнаться, минуты растянулись в часы, сердце колотилось, чувствуя недоброе. С одной стороны, ничего со Столбом и его людьми на собственной территории случиться не могло, с другой – куда они могли деться? Сорвались в пропасть? Но не обе же машины сразу!
На середине ущелья, из-за изгиба дороги, впереди выбивались слабые отблески пламени. Повернув, увидел догорающие костры и сразу понял, что это догорающие машины! Если бы он ехал через два часа, то мог проскочить мимо и ничего не заметить.
Бросив свою «девятку» с открытой дверью прямо на дороге, Абрикос достал заткнутый сзади за брючный ремень «стечкин», приготовил фонарь, собравшись, будто перед прыжком в прорубь, выскочил из кабины и перебежками приблизился к «Приоре». Весь кузов в пробоинах, стекла разбиты, дверь переднего пассажира открыта, внутри полно обугленного мяса… Отвратительная вонь паленой плоти переплелась с запахом недавно съеденного шашлыка, и его вывернуло наизнанку…