Время «мечей»
Шрифт:
– Куда пришли с этими рюкзаками?
Одно место им было известно точно – точка на карте убитого нарушителя. По словам Вампира, там нарушитель был обязательно, ибо ее координаты были введены в память ядерного взрывателя. Из всего этого и следовало исходить.
– Куда, куда… Нас на вертолете выбросили где-то в горах, потом пешком шли… Там же таблички с названиями не развешаны… Поднялись на какую-то площадку, там рюкзаки сбросили, и он нас вниз отослал. Спустились, подождали, потом и он пришел…
– На карте показать место сможешь?
Шаура пожал плечами.
– Попробую.
Мухаммад
– Показывай!
Шаура встал и подошел к столу. Сзади скрипнула дверь – очевидно, каждое его движение находилось под контролем. Он склонился над картой, долго рассматривал, водил пальцем.
– Где-то здесь!
Н-ский авиационный полк
Жара сменилась коротким летним дождиком, потом вновь выглянуло солнце и вмиг высушило бетонку военного аэродрома, заиграло на плоскостях выстроившихся в ряд истребителей и штурмовиков.
Полетов сегодня не было, срочных заданий тоже, личный состав занимался обыденными повседневными делами: техники обихаживали закрепленные машины, летчики работали на тренажерах, занимались физподготовкой, изучали новые приказы и инструкции.
Майор Сазонов отработал пуски ракет на тренажере, пообедал и, выходя из офицерской столовой, нетерпеливо посмотрел на часы. Смена подходила к концу. Значит, попадет домой вовремя: в девятнадцать соберется родня на день рождения Вовки – пацану сегодня исполняется двенадцать лет… Быстро времечко пробежало: вроде только вчера Катюху из роддома забирал… Он зашел в туалет, вымыл руки, аккуратно причесался. В зеркале отразилось его простецкое круглое лицо с узкими глазами: то ли казахи, то ли киргизы затесались среди предков.
И вдруг снаружи услышал крик дежурного:
– Сазонова к командиру! Где Сазонов?
И понял, что по закону подлости ему выпала какая-то нежданная работа и попасть домой к семейному торжеству у него не получится.
Село Майданское. Убежище Оловянного
– Что стало с Азатом?
– Не знаю. Он впереди шел. Тут стрельба, я свернул в сторону, нырнул в расщелину и убежал…
– Струсил?
– Струсил, не струсил… Мы так не договаривались… Дело уже сделано, денег не получили, Арчил в пропасть провалился… Не убежал бы, и меня убили…
Мухаммад и Оловянный переглянулись. Сосо не был похож на труса. Просто не захотел вписываться в чужое дело, благодаря чему и остался жив. Если, конечно, он не придумал все, о чем рассказал. Точнее, не рассказал придуманную контрразведкой легенду.
Ханджар посмотрел на карту. Именно к указанной чужаком точке Дауд и должен был «привязать» взрыватель. И назывался он действительно Азатом. И хозяина их дома действительно звали Сандро. Контрразведка наверняка знала имя и хозяина дома, где жил Дауд, чужак мог его назвать для большей убедительности. Но он этого не сделал, не выбросил лишний козырь… Да и вообще – все, что он рассказал, вроде бы совпадает с действительностью…
Конечно, все это ничего не значило. В кругах, где вращался Ханджар, случайный чужак однозначно считался агентом спецслужб, и его ждала только одна судьба – смерть! Так надежней. И Оловянный прекрасно знает это правило и тоже им руководствуется. Заметно, что он удивлен столь длинным и мягким разговором. Отрезав уши, можно получить гораздо более правдивые ответы, чем дают на обычные вопросы… Возможно, придется прибегнуть и к радикальным мерам, но немного позже. Все определит ответ на следующий вопрос…
Но ни Ханджар, ни Оловянный, ни Шаура не знали, что есть и неучтенное обстоятельство, которое определяет все в гораздо большей степени, чем их вопросы, и которое может решающим образом распорядиться не только судьбой чужака, но и их собственными судьбами. «Космос-1750», облетающий Землю за один час сорок минут, в очередной раз прошел над квадратом С-41 и вновь зафиксировал сигналы маячков № 112, 113 и 114 в той же точке, где они находились в момент предыдущего витка.
Воздушное пространство Российской Федерации.
Высота 7000 метров
Высотно-компенсирующий костюм сковывал движения, но Сазонов привычно забрался в кабину своего «Грача», пристегнулся, захлопнул гермошлем…
– Успеешь ты на день рождения, не переживай, – успокоил его комполка напоследок. – Задание несложное, лететь недалеко, а вернешься – с чистой совестью выпьешь рюмку-другую, завтра у тебя выходной!
Но у командиров такая работа – ободрять личный состав. А как обернется в действительности – будет видно…
«Су-25» стремительно пробежал по взлетной полосе и, резко задрав нос, ушел в небо. Снизу он был выкрашен голубой краской, чтобы сливаться с небом, а сверху имел камуфляжную раскраску, чтобы не выделяться на фоне земли. Через несколько минут штурмовик растворился в небе, выйдя за пределы возможностей визуального наблюдения и превратившись в точку на экране радаров. Набрав семикилометровую высоту, «Грач» лег на боевой курс. Земля осталась так далеко, что ее нельзя было увидеть. Для пилота в такие моменты она вообще переставала существовать. Из черных сопел двигателей били короткие струи огня, в разреженном морозном воздухе оставались белые шлейфы инверсии, которые сливались в одну геометрически безупречную линию.
За штурвалом, безусловно, сидел ас. Он жил полетом, человеческое тело сливалось в одно целое с машиной. Руки и ноги через стальные тросы и гидроусилители незаметно переходили в закрылки скошенных крыльев и горизонтальный руль стабилизатора, туловище срослось с фюзеляжем, кровеносная система переплелась с трубопроводами подачи топлива, системы гидравлики и смазки, сердце билось синхронно с турбиной, мозг замкнулся на бортовой компьютер, глазные нервы соединились с радарами и электронной системой наведения ракет. Правда, сейчас на подвеске имелась только одна ракета «Х-25 МЛ» типа «воздух – поверхность», но для выполнения задания ее было вполне достаточно.