Время - московское!
Шрифт:
Я упрямо шел вперед — к летному полю, над которым вздымались фонтаны взрывов. Нашим космодромом занимался лично Его Шахское Величество линкор «Шапур», проплывающий над нами на недостижимой заатмосферной высоте.
Я дошел. Я вживе увидел то, что впоследствии стало классикой военной кинодокументалистики.
По правую руку, примерно в километре, горел развороченный взрывами «Рюдзё». Горел он неохотно, сказывалась нехватка кислорода, но коптил и чадил — на полнеба.
Вокруг авианосца теснились уродливые бетонные волдыри — следы камуфлетов 747-мм снарядов. Вероятно, комендоры линкора «Шапур» неточно оценили плотность атмосферы и неправильно выставили взрыватели, из-за чего снаряды главного калибра не успевали брызнуть над целью пресловутым «конусом смерти», легко прошивали бетон и уходили в грунт на десятки метров.
Слева, совсем недалеко, лежал на брюхе наш десантно-штурмовой «Кирасир» с подломленным правым крылом. Перед флуггером — аккуратный ряд грязно-белых, с розовыми разводами продолговатых предметов, в которых рассудок не сразу согласился признать людей. Над трупами, как стервятники, склонились несколько наших солдат. Неужели мародеры?!
И что вообще стряслось?! Авария? Но флуггер не разбит вдребезги, странно — почему же погибли все без исключения десантники?
Поскольку при солдатах не было ни одного офицера, я решил, что просто обязан подойти.
— Что происходит?
— Сержант Семеренко. Здравия желаю, товарищ лейтенант! Разрешите доложить?
— Да.
— Они, гады, во все наше оделись и на нашем же трофейном флуггере прилетели…
У меня гора с плеч свалилась.
— Так это клоны?!
— Да. «Скорпионы», мать их ети. Сели, как у себя дома, повылазили, даже по-русски умели… Но вот Матвеев, который тут ну вроде в боевом охранении стоял, — сержант кивнул на самого низкорослого, но и самого плечистого солдата с круглым лицом, монголоидные черты которого не могла скрыть даже кислородная маска, — маху не дал. Заметил, что у них «Нарвалы», а форма вроде мобильная, не осназ. Откуда это вы, говорит, такие хрены, с горки свалились? Их старшой отвечает, что это не его матвеевского ума дело, чтобы тот срочно все бросал и вел их к самому главному начальству. Потому как они с важнейшим поручением и все такое. Тут мимо такой заводной капитан-лейтенант пробегал — пилот, как вы. Он когда увидел, что флуггер садится, сразу наш взвод подозвал и приказал всех, кто будет выходить, потихоньку взять на мушку. Не верю, говорит, что десантный тарантас мог сюда доковылять без истребителей. А еще сбегал он к ближайшему инженерному танку и говорит: если эта зараза попробует взлетать, давите без зазрения совести! Боевой мужик, в общем, все устроил как надо. И вот смотрим мы за этими субчиками, с которыми Матвеев ругается. И видим, что один из них, который за спиной старшого, нож из рукава подтягивает. Тут уже, как говорится, суду все ясно. Капитан-лейтенант шепчет нам: «Приготовиться, но стрелять только в ответ» — рвет из кобуры «Тульский Шандыбина» и ка-ак гаркнет вдруг на клонском! Он потом объяснил, что крикнул: «Это ловушка!» Тут диверсанты все обернулись, задергались, повыхватывали из рукавов масенькие такие пистолетики, не знаю, как называются, а Матвеев, не дурак, на землю и кубарем! Ну, они открыли огонь, «Кирасир» дал зажигание, наш инженерный танк попер его давить, а мы почти всех на месте и положили. Еще двух, считай, в упор Матвеев завалил, а за одним пришлось побегать, но тоже не ушел.
— Ай молодцы! И как того капитан-лейтенанта звали?
— Да он не назвался. Спешил очень. Приказал разобраться с трупами, доложить начальству, а сам вскочил на проезжающую самоходку и на озеро умчался.
— На озеро?
— Ну да, на Гвардейское.
— А что там?
— Вы, товарищ лейтенант, наверное, из тех пилотов, которые вчера на закате садились?
— Нет. Я ночью прилетел, на японце. А что?
— Не обижайтесь, но сразу видно, что вы все проспали.
— Ты про Гвардейское давай.
— У клонов есть такая штука — гидрофлуггеры.
— Знаю.
— Так они десант высадили. Говорят, до двух полков. Прямо на озеро.
— Ничего себе… Погоди, при чем здесь гидрофлуггеры?! Там же лед!
— Ага, был. Только не такой и толстый. Там же, знаете, на дне, — сержант запнулся; наверное, хотел щегольнуть передо мной ученым словом и старательно его выковыривал из памяти, — термальные источники. Клоны, хитрюги, прислали штурмовики с баками хренохимии и прожгли себе во льду полосу чистой воды. На нее гидрофлуггеры и сели! Так у них там все: и танки такие плоские, юркие, и минометы автоматические, и «шайтан-арбы»…
— Когда?!
— Перед самым рассветом. Мы-то думали, они с востока пойдут, от гор, а они — и от гор, и от озера! Наш батальон поротно раздергали во все стороны, прорехи в обороне латать. Мы обижались, что нашему взводу самый скучный участочек достался, а оказалось…
Сержант начал повторяться насчет того, что прилетели ряженые клонские диверсанты и какой Матвеев-то их орел, а каплей так вообще коршун, и я перестал его слушать.
Хорошенькие новости! Гвардейское — это, считай, главная площадь Города Полковников. Только представить себе, что от него до любого из трех космодромов километров по шесть — девять, не больше…
Да что там! Ремзавод космодрома «А» прямо на берегу стоит — получается, сейчас рота клонских штурмовых саперов может напакостить похлеще, чем целый линкор со всеми его стволами и ракетными шахтами!
И даже саперов не надо. Хватит одной «шайтан-арбы» — самоходки с многоствольной пушкой-автоматом.
— Да, сержант, порадовал… Слов нет.
— Товарищ лейтенант, совет можно?
— Нужно.
— Вы бы шинельку себе нашли. Задубеете. Сейчас еще ничего, а как ветрюган поднимется?
— Не шинелька мне нужна, сержант, а истребитель. Понимаешь? Заправленный, исправный истребитель. Любой. Хоть «Сокол».
— Этого добра полно. Вы пройдите с полкилометра на бывшую диспетчерскую. Отсюда не видно — а там за обваловками целый полк стоит. Или вон, пожалуйста, — четыре истребителя, пока целые.
— Где?
— Да вон же, в маскировочной пене.
Черт, со вкусом прячут… Но и эти под охраной. Часовые тоже неслабо зашифровались, под раскуроченным оружейным транспортером, но штыки, штыки вас выдают, ребята!
Сглазил я их. Стоило мне открыть рот, чтобы сказать «Мне пора; счастливо оставаться, сержант», как шесть ревущих гигантов выросли от земли до самого солнца. Транспортер поднялся в воздух, рассыпая обломки и калеча часовых. Хлопья пены, сорванной с флуггеров, брызнули веером, вызывая смутные воспоминания о диковинных водяных шутихах, виденных мною в Петергофе на грани между младенчеством и детством.
И прямо из черного дымного морока, из вихревого роения ледяных искр, впритирку разминувшись с падающим транспортером, явился невиданный флуггер!
Две пары плоскостей были поставлены буквой «К» — как пилоны маневровых двигателей авианосцев типа «Римуш». Вертикальное оперение отсутствовало. Имелась маленькая носовая плоскость, но несоизмеримо более изящная, чем «лопата» на «Дюрандале».
Флуггер нес типовой матово-черный космический камуфляж, но умудрился так обгореть, что весь пошел неряшливыми серыми полосами — из-под многослойных напылений вылез некрашеный титанир.
Единственными приметами госпринадлежности были крошечный триколор и желтый тактический номер российского образца: «109».