Время муссонов. Часть 2
Шрифт:
Два полицейских, точнее псевдо-полицейских, убитых у университета Тахо.
Убитые, имеющие такие наколки, проходили или проходят службу в морской пехоте Японии, в специальном подразделении береговой разведки «Браво». Во всяком случае двое – точно. Их имена в списке личного состава, который лежал на его столе, за подписью командира подразделения полковника Тахакаси. Получить его было настолько сложно, что даже письмо за подписью министра Уэда не произвело на полковника никакого впечатления и было добыто лейтенантом Фумикоми из непонятно откуда им найденного
Оба – заслуженные ветераны военно-морского флота.
Звонок на время оторвал его от размышлений, который лишь подтвердил его выводы относительно районов, где проживали Лафтибуро Оно и Таро Ямада. Камер там не было. Поэтому не были зафиксированы преступники, совершившие эти убийства. И под всем этим списком загадочных преступлений – смерть Рико Такеши, связанная с ними тем самым знаком смерти, который он увидел на руке с катаной на видеозаписи, которую удалось добыть в архивах господина Лафтибуро Оно.
Во всех смертях связь – татуировка. Она или на убийцах, или убитых.
***
Такой бросок через голову, который капитан Фукуда увидел вчера вечером в зале на татами, делает честь любому мастеру, а мастеру, возраст которого перевалил за шестьдесят, особенно. Додзё Аширо Кансигаро – великого кё-си – учителя кейдо-до, напоминало строение из 18 века, где на первом этаже был зал, а на втором жил он. Но капитан Фукуда помнил каждый сучок на деревянном полу додзё, отмеченный синяками на его спине.
Расположенное в одном из старых районов центра столицы, здание напоминало и храм буддизма, и храм синтоизма одновременно, отчего переступив порог комплекса, капитан Нобио Фукуда почувствовал пока не умершее угрызение совести.
– Осс, – он поклонился мастеру, с улыбкой подошедшему к нему после выполненного приёма и пожавшему протянутую руку.
– Как дела на войне с преступностью?
– Открываем второй фронт, – ответил капитан. – Я за помощью.
– Сейчас, отпущу подаванов и займусь тобой. Кстати, вчера приходил Като Фумикоми. Он, кажется, у тебя работает? – пронзительный взгляд проникает в самую душу и заставляет сердце усиленно биться.
– Лейтенант Фумикоми? Да. А вы его, кажется, тренировали? – слышатся звуки металла о металл, и, кажется, даже видны искры от соприкосновения стали.
– Как и тебя, дорогой мой Нобио, – улыбнулся старый кё-си. – Из него мог получиться очень хороший боец.
Традиционная одежда взмокла и разошлась черными пятнами по всему телу кё-си, затронув подмышки и спину учителя. Вытерев рукавом доги вспотевший лоб, он излучал саму радость от встречи со своим бывшим учеником, занявшим в иерархии города весьма высокое место заместителя криминальной полиции города.
– Из него получится отличный полицейский, – возразил Фукуда.
– И он тоже спрашивал о синоби, – рассмеялся тренер, предпочитающий силовые контакты психологическим тестам. – Ты же за этим пришёл?
– И что вы ему сказали?
– То же что скажу и тебе, дорогой Нобио. Ты здесь по последним убийствам? – капитан согласно кивнул головой на приглашение кё-си пройти за ним на второй этаж, хотя был ограничен во времени из-за последних случаев, все же нашёл время для своего бывшего учителя.
Спустя пять минут они уже сидели за столом в раздевалке кё-си и пили сваренный им чай. Во времена тренировок эти минуты для капитана Фукуды были самые запоминающиеся. Кё-си Кансигаро был сухощав, подвижен, с умным лицом и цепкими глазами. Он понял, что нужен полиции в тот самый момент, когда прочитал в интернете криминальные статьи о странных убийствах, происходящих в Токио. Те немногочисленные фотографии, которые он успел изучить, мало что ему сообщили. Но эти, которые положил перед ним Нобио Фукуда, приоткрывали лазейку в мир смерти, позволяя самому принимать решения в дальнейших шагах.
Опершись о стену, выкрашенную в белый цвет с эмблемой школы, комната напоминала кладовую артефактов со свитками, развешанными на стене. В углу стояло несколько тренировочных мечей, на подложках – мечи боевые. Вакидзаси и тэнто. Ниндзя-то и катаны. Несколько грязных кейдо-дзё и пояса разных цветов, сложенных в стопку, в ожидании стирки, а также терпкий запах пота уносил сознание капитана в те времена, когда он пытался стать лучшим в мире боевых искусств.
– Чувствуется рука мастера, – кё-си положил часть фотографий на стол, продолжая осматривать остальные. – Это особая техника боя. К нашей школе не имеет никакого отношения. Скорее она напоминает технику синобу. Да, скорее его носитель синобу-моно. Ниндзя. У Като были такие же фотографии. Хотя по ним и трудно определить технику боя, думаю, что боец обучался именно этому стилю.
Он посмотрел на капитана полиции, пьющего ароматный чай, обратив его внимание на некоторые места на фотографиях, которые тот принёс. Кё-си понимал насколько информация важна полицейскому, но и связанный моральными обязательствами, он не мог раскрыть все свои секреты.
– Они ещё существуют? – недоверчиво спросил Нобио Фукуда.
– Никогда не прекращали. Эти киношные сказки лишь напускают тумана на их существование. Ты знаешь нашу историю не хуже меня, а историю боевых искусств тем более. Сотни школ стремились стать лучшими, пропагандируя способы убийства, такими изощрёнными способами, что ядерная бомбардировка казалась детской шалостью президента Трумена. Когда делаешь клинок, проходишь десятки этапов ковки, ошибёшься раз и сталь будет хрупкой. И времени на совершение второй ошибки просто не будет.
Кё-си положил фотографии на стол. Задумался. Продолжать ли дальше? Как не ему понимать, что дело, за которое взялся его бывший ученик, гораздо опасней любых других, в расследовании которых он ранее участвовал. И тут услышал голос собеседника.
– «Шино-но тэ» из их области?
Шино-но тэ. Казалось, что в эту секунду остановилось движение воздуха. И тишина завизжала с такой яростью, что разорвало перепонки ушей, и кровь, стекая по шее на деревянный пол, образовала лужицу, в которой отразились глаза кё-си.