Время: начинаю про Сталина рассказ

присвоения себе в установленном законом порядке авторских прав юридическим или физическим лицом, совершивший это столкнется с воздаянием за воровство, выражающемся в неприятной “мистике”, выходящей за пределы юриспруденции. Тем не менее, каждый желающий имеет полное право, исходя из свойственного ему понимания общественной пользы, копировать и тиражировать, в том числе с коммерческими целями, настоящие материалы в полном объеме или фрагментарно всеми доступными ему средствами. Использующий настоящие материалы в своей деятельности, при фрагментарном их цитировании, либо же при ссылках на них, принимает на себя персональную ответственность, и в случае порождения им смыслового контекста, извращающего смысл настоящих

материалов, как целостности , он имеет шансы столкнуться с “мистическим”, внеюридическим воздаянием.

Наше общество — если говорить о публичной политике и политической аналитике — за пятьдесят лет прошло путь от идолопоклонства перед Сталиным до порицания всего, что им было сделано: и как человеком, жившим среди себе подобных, и как государственным деятелем, от мысли, слова и подписи которого зависели судьбы миллионов других людей в разных странах мира в нескольких поколениях. Но Сталин не забылся, как того желали и желают многие. Не забылся вследствие того, что вся политическая реальность СССР и СНГ заставляет вспомнить и о нём лично, и о том деле, которому он служил; заставляет вспомнить под давлением заурядных каждодневных жизненных обстоятельств: попробовал бы кто при нём не заплатить вовремя пенсии или зарплату; попробовал бы кто при нём на наворованные деньги купить лимузин или построить особняк; попробовал бы кто при нём сеять вражду и разжигать войну между народами СССР; попробовал бы кто при нём в СССР проводить политику в интересах зарубежных правительств и международных мафий; попробовал бы кто при нём шантажировать СССР кредитом или оружием иного рода; попробовал бы кто при нём…

И всё это порождает готовность изрядной части общества сплотиться вокруг тех, кто начертает на своих знаменах имя Сталина, и заявит о продолжении его дела. Но прежде чем пойти за ними, всё же лучше подумать и постараться понять суть того дела, которому он служил. Однако большинство публикаций о нём далеки от этого. Они гальванизируют культовые мифы прошлого о Сталине, характеризуя его то как верного марксиста — продолжателя дела Маркса, Энгельса, Ленина; то как фашиста, прикрывшего идеалами коммунизма, политику построения безраздельной личной диктатуры; то как-то иначе: в зависимости от того, насколько автор публикации сам силен в знании фактов истории и насколько дееспособен в реальной политике, как деятельности по планированию и осуществлению ещё только предстоящей истории.

И большинство писателей и читателей публикаций на эту тему, не задаются вопросами:

· марксизм и коммунизм это одно и то же, существующее под разными именами?

· а если это не одно и то же, то в чем разница и что чему предшествовало?

· коммунист и член РСДРП-РСДРП(б) [3]– РКП(б)-ВКП(б)-КПСС-КПРФ/РКРП это одно и то же, либо были и есть настоящие коммунисты вне официально коммунистической партии, а в партии, и особенно в её руководстве, были и есть настоящие антикоммунисты, что и объясняет промежуточные итоги (1991 г.) в деле коммунистического строительства в СССР?

· большевизм — это русская разновидность марксизма и партийная принадлежность либо это нечто русское, что существовало до марксизма, существовало в российском марксизме, как-то существует ныне и будет существовать и впредь?

Хотя авторы публикаций о Сталине эти вопросы прямо не ставят, но каждый из них какие-то ответы на них подразумевает. И в зависимости от того, что каждый из авторов подразумевает (поскольку на его взгляд это само собой разумеется и должно всеми остальными разуметься единообразно, и обязательно в согласии с его подразумеванием), у него получается либо то, либо иное видение и понимание личности И.В.Сталина и его роли в исторической эпохе. Это касается всех его биографов, начиная от выдающегося марксиста Л.Д.Бронштейна (Троцкого) и кончая заурядными политработниками Д.Волкогоновым, и Р.Косолаповым [4]. Поэтому прежде всего мы определимся в ответах на эти вопросы.

Марксизм и коммунизм это не одно и то же. Эти слова стали синонимами благодаря специфике краткосрочной эпохи с середины XIX века по середину ХХ.

Коммунизм в переводе с латыни

на русский язык — общинность, общность; кроме того в латинском языке это слово однокоренное с «коммуникацией», т.е. со связью, в том числе и с информационной связью между людьми, что по-русски именуется «со-ВЕСТЬ». Иначе говоря, коммунизм — общность людей на основе совести: всё остальное в коммунизме — следствие единства совести у разных лиц.

Приверженность коммунизму подразумевает согласие с тем, что далеко не всё, что связано с жизнью человека и общества, может находиться в безраздельной личной (частной) собственности кого-либо; многое может быть в коллективной собственности и, будучи достоянием каждого, оно не может быть исключительным достоянием никого из них персонально.

Хотя общий смысл этого положения ясен, но в практике жизни разногласия между коммунистами возникают при составлении перечня того, что может быть в личной (частной — персональной или корпоративной) собственности, а что может быть исключительно в общественной. Подразумевается, что если в обществе господствует право коллективной собственности, то в обществе исключается тем самым зависимость большинства от меньшинства, стяжавшего в личную (частную) собственность достояние, как данное природой, так и созданное в общественном объединении труда [5]. Коммунизм, как идеал, к которому должно стремиться человечество в своем развитии, пропагандируется издревле, и история знает попытки его осуществления как на принципах организации общественной жизни государством (инки), так и в сообществе единомышленников, ведущих жизнь в соответствии с принципами коммунизма, в обществе, где государство поддерживает право частной собственности (ессеи в древней Иудее [6]) на всё без исключения.

Марксизм — это наименование мировоззренческой системы и проистекающего из неё понимания законов развития общества и его перспектив, данное по имени одного из основоположников.

Марксизм представлялся как научная теория построения коммунистического общества на основе использования законов общественно-исторического развития, якобы открытых его основоположниками, что и привело к отождествлению в сознании многих коммунизма и марксизма. При этом почему-то не коммунистов называют марксистами, а марксистов называют коммунистами, что неверно по сути, если даже исходить из существа “научных” теорий марксизма, способных быть только ширмой для прикрытия далеко идущего политического аферизма и лицемерия, но не научной основой политики построения коммунистического общества, а равно и какой-либо иной политики.

Большевизм, как учит история КПСС, возник в 1903 г. на II съезде РСДРП. Как утверждали его противники, большевики до 1917 г. никогда не представляли собой действительного большинства членов партии. Но, как заявляли сами большевики, именно они выражали в политике стратегические интересы трудового большинства населения страны, вследствие чего только они и имели право именоваться большевиками.

Насколько последнее утверждение соответствует действительности, — это вопрос многогранный, поскольку и само трудовое большинство может ложно понимать свои долговременные интересы, и те, кто заявляет о своей такого рода роли в политике, могут быть не только в заблуждении, но и нагло лицемерить, прикрывая своекорыстие якобы защитой интересов трудового большинства.

Но наряду с трудовым большинством, которое считает нормальной жизнью жизнь в созидательном труде, есть еще и меньшинство, которое считает для себя нормальным пожинать там, где пахали и сеяли другие, и видит в этом свое призвание. В доведенном до предела случае оно отказывается от эпизодической жатвы там, где сеяли другие, и настаивает на своем системообразующем праве организовать других на пахоту, сев и жатву, узурпируя при этом и право на “честное” распределение “урожая”. Распределение же это меньшинство осуществляет по пропорциям куда худшим, нежели пиратские: у большинства пиратов нормой было по две доли выделять капитану и штурману, все же остальные работники ножа и абордажного топора получали по одной доле; представители же правящих “элит” на протяжении всей истории не ограничиваются в своем потреблении хотя бы двукратным превышением доли простого труженика от совокупного продукта, произведенного в общественном объединении труда, будь она в натуральном (иметь в своем распоряжении труд и тела тысяч душ крепостных православные “христиане” не считали зазорным) или в стоимостном выражении (кратность отношения прямых и косвенных расходов [7] по обеспечению семьи из состава “элиты” и семьи из состава простонародья).