Время надежд
Шрифт:
– Кстати, где наш гость? – спросила Мейбл, пытаясь привести в порядок мысли.
– Отправился в магазин купить писчей бумаги. Скоро должен вернуться.
Мейбл достала хлеб и положила на доску.
– Мам, ты собираешься поджарить тосты? – спросила Одри. – Я бы не отказалась и от яичницы-болтуньи.
– В таком случае вставай к плите, – произнес от дверей мужской голос. – Знаете, вы слишком избаловали дочь, – обратился Ричард к Мейбл, входя в кухню. Не дав женщине возможности возразить, он взял у нее из рук кухонный нож. – Пусть Одри готовит завтрак, а вы садитесь.
Мейбл машинально повиновалась.
– Прости, мама. Ричард прав. Ты действительно меня избаловала, – сказала Одри. Взяв ломоть хлеба, только что отрезанный Ричардом, она с восхищением воскликнула: – О, домашний хлеб! Здорово! Знаешь, в университете я очень тосковала по твоей стряпне. – Обратившись к Ричарду, она пояснила: – Мама отлично готовит. Честно говоря, она все делает отлично. – Девушка порывисто обняла мать и чмокнула в лоб. – Кстати, мам, можно позаимствовать твою машину? Если ты поедешь с Ричардом, она тебе не понадобится, а мне, наоборот, очень пригодится, раз я собираюсь навестить Дебби. Мейбл нехотя кивнула.
– Бери, но только обращайся с ней бережно и не вздумай истратить весь бензин и вернуть мне машину с пустым баком, а также…
– Верни сиденье в прежнее положение, – закончила Одри. – Разве я виновата, что мои ноги длиннее твоих? Ну хорошо, хорошо, я все поняла.
– Поняла – да, но вот восприняла ли? – лукаво поинтересовалась Мейбл.
– Если Одри – типичный представитель своей возрастной группы, то на последний вопрос ответ отрицательный, – подсказал Ричард. Он поставил на стол тарелку с аппетитно подрумянившимися тостами и пояснил: – У меня четверо племянников-подростков: у одной сестры двое девятнадцатилетних близнецов, у другой – одному ребенку девятнадцать, второму – пятнадцать. Вероятно, в отрочестве и юности все мы без исключения бываем эгоистами, но когда становимся старше, об этом забываешь.
– Вы только послушайте этого дедулю, – поддразнила Одри. – Я и не знала, Ричард, что у тебя есть племянники. А много у тебя еще родни? – Она намазала тост толстым слоем масла и облизала пальцы. Иногда Одри вела себя как маленькая.
– Не очень. Родители умерли, у меня есть обычный набор кузенов и кузин, пара дядюшек и все.
– Странно, что ты до сих пор не женат, – заметила Одри.
Мейбл невольно ахнула и всплеснула руками, но дочь и бровью не повела. По-видимому, в современных взаимоотношениях тактичность не считается важным элементом.
Странно, подумала Мейбл, мне бы следовало радоваться, что самолюбию Ричарда нанесен удар, пусть и непреднамеренный, так почему же я испытываю потребность щадить чувства Ричарда? Ведь поначалу, узнав о большой разнице в возрасте между Ричардом и Одри, я очень волновалась за дочь и стремилась оградить ее от страданий. Чтобы удержаться и не одернуть Одри вслух за бестактность, Мейбл снова прикусила губу, болевшую еще со вчерашнего дня.
– Ты находишь это странным? Наверное, я просто не встретил подходящую женщину в подходящее время. По молодости я не стремился остепениться, слишком много всего хотелось сделать, прежде чем связывать себя женой и детьми, а потом… Что ж, вероятно, правду говорят, будто с возрастом человек становится все более разборчивым и уже не согласен довольствоваться абы чем.
Что это: простая констатация факта или скрытое предостережение для Одри, чтобы она не рассчитывала на прочные отношения, на брак?
Слова Ричарда принесли Мейбл странное облегчение, и, пытаясь оправдаться перед собственной совестью, она сказала себе, что печется исключительно об интересах Одри, а все остальное ее вовсе не интересует.
Когда они, наконец, были готовы отправиться в дорогу, время уже близилось к полудню. Одри для визита к подруге выбрала непритязательный наряд: джемпер из меланжевой пряжи, старенькие джинсы, ладно сидевшие на ее стройных длинных ножках, и шерстяные гетры – и при всем при том ухитрилась выглядеть сногсшибательно.
Мейбл с завистью проводила дочь взглядом. Когда ей было столько лет, сколько сейчас Одри, у нее не было и десятой доли этой уверенности в себе. Да что вспоминать юность, у нее и сейчас нет и десятой доли уверенности в себе, которой обладает Одри. Она мысленно сравнила одежду Одри с собственным скромным, но практичным нарядом. Что греха таить, рядом с дочерью она выглядит уныло и скучно, как серый воробышек рядом с яркой тропической птицей.
Интересно, Ричард тоже сейчас сравнивает нас, мысленно негодуя, что Одри бросила его на мать? От этой мысли Мейбл внутренне поежилась, ее так и подмывало встать и сказать, что никуда она с ним не поедет, однако хорошие манеры, настойчиво привитые отцом и миссис Бигли, взяли свое, и женщина сдержалась.
Надо признать, если Ричарда и раздражало, что Одри решила оставить его в обществе матери, то внешне он никак этого не выказал.
По всем приметам зима в этом году обещала быть ранней. Конечно, резкое похолодание и пронизывающий ветер казались особенно неприятными после сухого жаркого лета, но только поначалу. Мейбл любила осень, любила бодрящий воздух морозного утра, неброские, пастельные тона бледно-голубого неба, по-осеннему поблекшие краски, неяркое солнце. Скоро облетят листья, и на фоне отдаленных холмов, покрытых первым снегом, будут с графической четкостью вырисовываться силуэты голых деревьев.
– Брр, какой холод! – Одри поежилась, выйдя из дома. – Это вам не лето!
Ричард проводил девушку насмешливым взглядом и подождал, пока она заберется в маленькую машину Мейбл.
– Лето им, видите ли, подавай! – заметил он. – Почему молодежь не умеет ценить самое удивительное? Лично я предпочитаю как раз это время года, когда пейзаж предстает во всей своей неприкрытой обнаженной сущности. В голых деревьях и полях есть какая-то гордая строгость, чего никогда не увидишь летом.
Его слова настолько точно вторили ее собственным мыслям, что Мейбл невольно улыбнулась Ричарду, не сознавая, как преобразилось при этом ее лицо. Стоило ей чуть ослабить жесткий самоконтроль, как маска скованности исчезла, открыв лицо хрупкой, уязвимой женщины, во многих отношениях казавшейся едва ли не моложе и невиннее собственной дочери.