Время небытия
Шрифт:
– А ведь они, наши общие знакомые, – задумывалась Анна, – некоторые из них живут так давно, что были свидетелями многих событий и многих эпох. Наверняка их кровь помнит все, что случалось с ними при их долгой бессмертной жизни. Вот бы увидеть прошлое их глазами…
– Не думаю, что кто-то из них живет настолько давно, что стал свидетелем истории майя, вот этих каменных развалин и молодых нарождающихся джунглей, – смеялась Софи, обводя рукой необъятное пространство, давящее на них своим величием. – Даже если такие и существуют рядом с нами, они уже должны были стать чудовищами, совершенно на нас не похожими и далекими от нас. Как можно прожить тысячелетия и остаться человечными, не сойти с ума в круговороте времени?
– Наверное, ты права, – пробормотала
День подходил к концу. Приближались сумерки, и водитель развернул машину, чтобы выехать из джунглей и вернуться в отель до захода солнца. Они ехали по широкой дороге, проложенной среди деревьев, здесь, под их громадными кронами, жара уже так сильно не ощущалась, и они приоткрыли окна, чтобы как следует прочувствовать запахи сельвы, вдохнуть их полной грудью и сохранить в себе на память. А они были так сильны, так дурманяще окутывали их тяжелыми ароматами листвы, цветов, самой земли, неизменно влажной и жаркой, что глаза их сами по себе начали закрываться, наливаться свинцом от усталости, накопленной за день, и знойного дыхания джунглей. Словно в полусне, Анна наблюдала картины, проплывающие перед ее внутренним взором, разрушенные пирамиды снова поднимались к небесам из пепла времени, древние языческие племена выстраивались вокруг святилищ, почтительно склоняясь перед вождями и жрецами, и странные действа совершались в глубине пирамид, там хоронили умерших, там приносили бесконечные кровавые жертвы жестоким богам. Неистовые пляски жрецов под мерный бой барабанов, занесенный над грудью жертвы острый клинок, льющаяся на камень и землю горячая кровь, замершая в экстазе толпа… Резкий толчок заставил Анну очнуться от грез.
– Мы налетели на камень, – бормотал гид, склонившись вместе с водителем над передним колесом, – придется менять на запасное.
Анна выбралась из джипа.
– Ты куда? – спросила ее сонная подруга.
– Пойду осмотрюсь, пока меняют колесо, – Анна ступила на дорогу, которую плотной стеной окружали деревья.
– Не отходите далеко от дороги, – предупредил ее гид. – Эта часть джунглей необитаема и безопасна, но скоро начнет темнеть, и тогда на охоту выйдут хищные животные. Вот, возьмите фонарь, чтобы не потеряться.
Анна машинально взяла фонарь в руки и решительно направилась прямо к деревьям. Она еще не вполне пришла в себя, грезы продолжали окутывать ее сознание тяжелым дурманом, ритм барабанов гипнотизировал ее и звал за собой в глубину сельвы. Она сошла с дороги, продираясь сквозь заросли могучих кустарников с широкими, как лопата, листьями. Бой барабанов усилился, как будто теперь он шел прямо из-за деревьев, преградивших ей путь. Девушка пошла на их зов и вышла на круглую поляну, скрывавшуюся за деревьями. Зрелище, открывшееся ей, заставило ее прийти в себя и отшатнуться в испуге. Там, на поляне, горели огни множества факелов, их сжимали в руках высокие и смуглые люди с обнаженными и раскрашенными телами, перьями в волосах и черепами на поясах. В центре поляны возвышался огромный прямоугольный камень, и прямо сейчас на нем было распростерто тело, тело молодого сильного мужчины, грудная клетка которого была раскрыта, а из нее торчали сломанные и окровавленные ребра. Над жертвой склонился жрец, сжимая в одной руке живое сердце, а в другой руке держа острый костяной клинок. Тело мужчины еще жило, извивалось в мучительных судорогах, кровь сильными толчками выходила из артерий и стекала вниз по желобкам, в деревянные чаши, расставленные на четыре стороны света по бокам алтаря.
Жрец выпрямился над телом, подняв пульсирующее сердце высоко над головой, и начал возносить гимны своим кровожадным богам. Анна машинально слушала его завывания, а потом с трепетом осознала, что понимает каждое слово, и в ответ на призыв в ее голове возникает яркий, горящий неземным огнем образ каждого кровавого бога, к которому обращался жрец. Закончив со вступительной речью, он швырнул уже мертвое и начинающее коченеть сердце на землю и поджег его факелом, в знак того, что боги согласились принять жертву. Анна покачнулась в ужасе, видя, как тяжело горит чужая мертвая плоть и, невольно глубоко вдохнув резкий отвратительный запах, вышла из-под деревьев и ступила в круг света. Взгляды всех присутствующих на поляне немедленно обратились к ней. Туземцы молча разглядывали ее из-под нависших над глазами тяжелых бровей, их лица, раскрашенные черной и белой красками, скалились в угрожающей гримасе и, казалось, они были готовы броситься на нее, чужую и чуждую здесь, чтобы принести следующую жертву своим кровожадным богам.
– Этого не может быть, – уговаривала себя Анна и не могла оторвать взгляда от мертвого тела, распростершегося на алтаре, завороженная видом крови, стекающей вниз в подставленные чаши. – Это все мне только кажется, я сплю и вижу сны. Они не смогут причинить мне вреда.
Жрец издал пронизывающий душу вой, а потом подхватил с земли одну из наполненных кровью чаш и медленно, угрожающе приблизился к ней. Анна чувствовала в ужасе, что не может пошевелиться, и не отрываясь смотрела на острый костяной клинок, который он по-прежнему сжимал в руке.
– Кто ты такая? – отрывисто спросил жрец, и снова Анна поняла его иноземную речь.
Она не могла отвечать, скованная ужасом. Он склонился над ней, заглянув глубоко в глаза, обжигая взглядом, а потом отшатнулся.
– Та, кто пьет кровь, – в замешательстве пробормотал он. – Она та, кто пьет кровь! – громко провозгласил он, повернувшись к толпе. Туземцы, окружившие их плотной стеной, загудели.
Жрец взял Анну за руку – она молча повиновалась – и подвел к жертвенному камню.
– Сегодня боги милостивы к нам! – продолжал говорить с толпой жрец. – Они не только согласились принять нашу жертву, они привели к нам ту, которая пьет кровь. Они велят тебе поделиться своей кровью с нами, – снова обратился он к Анне.
Та отрицательно покачала головой, чувствуя, как вся дрожит от ужаса.
– Но сначала ты выпьешь жертвенной крови, – жрец протянул ей чашу. – Возьми дары, которыми боги делятся с тобой, и смотри, если ты прольешь хоть каплю, они немедленно покарают тебя!
Анна приняла чашу обеими руками. Она смотрела на ее содержимое и чувствовала, как на смену ужасу приходит жажда. На этот раз ее не сопровождали ни озноб, ни головокружение, только резкий до боли голод, требующий немедленного насыщения. Она поднесла чашу к губам и медленно, не отрываясь, выпила ее содержимое до конца. Чужая горячая кровь немедленно растеклась по ее телу, наполняя энергией отнятой у другого жизни.
Жрец забрал чашу из ее рук. – Теперь ты должна поделиться своей кровью, иначе боги разгневаются.
Анна смело протянула ему руку. Взмахнув клинком, он сделал глубокий надрез на ее запястье, и подставил чашу. Кровь потекла в сосуд, но девушка совсем не чувствовала боли, а рана быстро затянулась.
– Теперь мы все по очереди выпьем из этой чаши, чтобы принять внутрь твою силу. А ты уходи!
Жрец взмахнул клинком, указывая ей путь обратно в сельву. Она невольно зажмурилась и отшатнулась, избегая удара, а когда спустя мгновение разомкнула глаза, ее окружали только тьма и пустота. Темнота надвинулась со всех сторон, деревья обступили и зажимали ее в тесный круг, в их ветвях загорались хищные огоньки, отблески лунного света мелькали в глазах диких зверей. Анна поежилась. – Мне пора выбираться отсюда, вот только я не помню, с какой стороны пришла, – она прислушалась и среди звуков джунглей различила человеческие крики.
– Мне следует пойти в ту сторону и включить фонарь, чтобы они могли разглядеть меня во тьме, – механически, до сих пор еще находясь под властью гипнотического сна, подумала она и пошла сквозь деревья, сжимая в руках спасительный фонарь. Софи увидела ее первой и бросилась навстречу. – Мы уже полчаса тебя ищем, – она встревоженно вглядывалась в лицо подруги.
– Вы не слышали ничего странного? – спросила Анна.
– Нет, покачала головой Софи. – Только мы сбились с ног в поисках тебя.